СЦ2 глава 3 1/7

28.05.2002
Alexander Grafsky, 2:5020/794.882
Тема: СЦ2 глава 3 1/7

щ

===== Cut =====

Глава 3. Социальная сфера промышленных предприятий: особый взгляд на советский строй

В 50-60-е годы сложился тип советского промышленного пред- приятия, который и просуществовал до той реформы, что была нача- та в годы перестройки. Характер предприятия очень много говорит о сущности как советского проекта (представления о желаемом образе жизни), так и для реально сложившегося общественного строя.

Представление предприятия как исключительно производствен- ной и экономической системы - абстракция, для нашей темы неадек- ватная. Любая компания, фирма, предприятие - это микрокосмос, действующий в соответствии с ценностями и нормами, господствующи- ми в обществе. Даже промышленный анклав (например, филиал немец- кой фирмы в перуанском городке) не может быть "закрыт" от окру- жающей культурной среды. В целом, традиционное общество строится в соответствии с метафорой семьи, а современное - метафорой рын- ка. Из этого общего представления вытекают права и обязанности человека, общества, государства и того элемента системы, который нас интересует в данной теме - предприятия.

Подавляющее большинство промышленных предприятий нынешней России создано в советский период. Те, что были унаследованы от России дореволюционной, были трансформированы в соответствии с той же матрицей. Эта матрица - представления о функциях и обяза- тельствах промышленного предприятия в советском обществе -сложи- лась в процессе индустриализации, перестройки промышленности в годы второй мировой войны и послевоенного восстановления (30-50-е годы). Это - эпоха т.н. "мобилизационного социализма" (иначе его называют "сталинизмом"). За это время СССР сделал большой рывок в развитии промышленности, науки, образования.

Чтобы понять, какой тип предприятия сложился в ходе реализа- ции советского проекта, надо выявить его социально-философские основания. Hа языке идеологии этот проект назван "русским комму- низмом". Взяв в качестве знамени постулаты марксизма, он пред- ставлял собой совершенно иную цивилизационную траекторию, нежели социал-демократический проект Запада. Причина известна: Россия была крестьянской страной с традиционным обществом, в культуре которой сохранились многие структуры аграрной цивилизации. Запад- ная социал-демократия - продукт гражданского общества, в котором крестьяне как класс и как культура сохранились лишь в реликтовом состоянии (в сельском хозяйстве они заменены фермером).

Уже на первом этапе "шоковой терапии" после 1991 г. обнару- жилась эта "аномалия" промышленных предприятий России, которая до сих пор не дает возможности создать рынок рабочей силы. Замести- тель министра труда и занятости РФ В.Кастмарский писал в марте 1992 г.: "Пикантность нынешней экономической ситуации заключает- ся в том, что после освобождения цен и начала работы спросовых ограничений в нормальной (подчеркнем: в нормальной) экономике все предприятия стремятся расширить производство, чтобы не только вы- жить, но и увеличить свою прибыль. У нас же происходят удиви- тельные вещи: производство сокращается, но нет и безработицы, то есть предприятия продолжают платить деньги, даже работая меньше и хуже. Изыскиваются самые разные способы остаться на плаву - сдаются этажи производственных помещений в аренду инофирмам. Про- даются запасы сырья и оборудования" ("Российская газета", 24.03.92).

Итак, сделаем первый вывод. Те предприятия, которые имеются сегодня в России, возникли в результате приватизации (и, часто, разделения) советских государственных предприятий. Они создава- лись и действовали в культурной среде, проникнутой общинным мыш- лением, отрицающим индивидуализм. Та антропологическая модель, на которой строился социальный уклад предприятия, представляла чело- века не свободным атомом, а солидарной личностью, для которой по- лучение от общины минимума жизненных благ есть естественное пра- во. Действия предприятия, нарушающие это право, до сих пор вос- принимаются как неправильные, несправедливые.

Когда речь идет о промышленных предприятиях, этот фактор, как ни парадоксально, усиливается (хотя он должен был бы нейтра- лизоваться в процессе перехода промышленных рабочих к городской жизни). Это связано с историческими условиями индустриализации в советской России, которая в очень высоком темпе проходила с кон- ца 20-х годов.

Как и в Японии, индустриализация в СССР проводилась не че- рез возникновение свободного рынка рабочей силы, а в рамках госу- дарственной программы. В Англии крестьяне в ходе "огораживаний" были превращены в пролетариев, которые вышли на рынок рабочей си- лы как свободные индивидуумы. В СССР после революции 1917 г. в селе была возрождена община (мир), лишь частично подорванная в 1906-1914 гг. реформами Столыпина. Hеобходимые для индустриализа- ции (и избыточные для села) трудовые ресурсы были получены пос- редством программы "коллективизации" - насильственного создания сельских кооперативов (колхоз) и государственных ферм (совхоз), которые государство снабжало машинами и другими средствами интен- сивного сельскохозяйственного производства.

Вытесненные при этом из села крестьяне не "атомизировались" и не стали пролетариями. Они организованно были направлены на учебу и на стройки промышленности, после чего стали рабочими, техниками и инженерами. Жили они в общежитиях, бараках и комму- нальных квартирах, а потом - в рабочих кварталах, построенных предприятиями. Это был процесс переноса общины из села на промыш- ленное предприятие. Получилось так, что основные черты общинного уклада на предприятии проявились даже больше, чем в оставшемся в селе колхозе.

Поэтому промышленное предприятие СССР не только не стало фирмой, организованной на принципах хрематистики - оно даже не стало чисто производственным образованием. Оно было, как и общи- на в деревне, центром жизнеустройства. Поэтому создание на самом предприятии и вокруг него обширной системы социальных служб ста- ло вполне естественным процессом, не противоречащим культурному генотипу предприятия, а вытекающим из него.

В последние годы опубликовано несколько исследовательских работ о роли предприятий в системе социальной защиты в России в переходный период. Выводы экспертов из OECD и экспертов прави- тельства России, сделанные в понятиях рыночной экономики (эконо- мического либерализма), поражают полным отказом от учета культур- ных особенностей изучаемой системы - промышленного предприятия в России в конце ХХ века. В наиболее четкой форме выразил отноше- ние большинства западных экспертов к наличию на советских пред- приятиях обширных социальных служб Р.Роуз (Richard Rose), один из руководителей обширного исследовательского проекта "Hовый Россий- ский Барометр": "это - следствие патологии нерыночной системы". Hазвать что-то непохожее на Запад "патологией" - просто руга- тельство, объяснительной силой подобные формулировки не обладают.

Другой эксперт, из ОЭСР, (J. Le Cacheux) подходит к пробле- ме с точки зрения баланса выгод и дефектов от содержания со- циальной инфраструктуры на предприятиях. Он пишет: "Строго гово- ря, с микроэкономической точки зрения очевидно, что вовлечение предприятия, производящего товары и услуги для рынка, в производ- ство и предоставление социальных благ для своих рабочих, противо- речит принципам специализации и разделения труда. Хотя такая практика может давать некоторую экономию на административных рас- ходах и других трансакционных издержках, она скорее всего ведет к производственной неэффективности и повышению себестоимости, если сравнивать с производством этих социальных благ специализирован- ными государственными или частными фирмами".

Этот эксперт делает свой вывод, исходя из "гипотетической ситуации" и веры в "разделение труда". Hа деле же эффективность любых предприятий, использующих "общинные" механизмы (неважно, идет ли речь о японской промышленной корпорации, хлопковой план- тации с неграми-рабами в США или советской фабрике), определяет- ся сильными кооперативными (синергическими) взаимодействиями, ко- торые могут многократно перекрывать выгоды "разделения труда".

И нет никакой необходимости представлять "гипотетическую си- туацию" - в России проведено много натурных экспериментов над людьми. Вот конкретные данные: текстильное предприятие АО "Фа- текс" в Ивановской области имело жилой фонд 64 дома. В 1996 г. расходы на его содержание составили для предприятия 7 млрд. руб. В сентябре 1996 г. Городской комитет по управлению имуществом направил на предприятие письмо с требованием передать жилой фонд в муниципальную собственность (городу). При этом за обслуживание жилья работников предприятия город ("муниципальная специализиро- ванная фирма") потребовала с АО "Фатекс" плату 26 млрд. долл. ежегодно. Почти в четыре раза больше, чем была себестоимость для "неэффективной" собственной службы предприятия. Гипотетические представления экспертов ОЭСР и МВФ имеют мало общего с реальнос- тью экономической реформы в России.

Какова была официальная позиция правительства России и тех международных организаций, которые консультировали его при разра- ботке программы реформы? Эта позиция, с одной стороны, отражена в государственной программе приватизации предприятий промышленнос- ти и тех нормативных актах, которые касались судьбы социальной инфраструктуры предприятий (Декрет Президента РФ 8 от 10 января 1993 г. и Постановление правительства РФ от 23 декабря 1993 г.). С другой стороны, эта позиция изложена в выступлениях экспертов правительства. Вполне представительным является издание Центра по сотрудничеству со странами экономики переходного периода ОЭСР "Изменение системы социальных служб на предприятиях России" ("The Changing Social Benefits in Russian Enterprises". OECD, Paris, 1996).

В общем, эта позиция состояла в отрицательном отношении к традиционной практике предприятий предоставлять социальные услу- ги своим работникам и местному населению. Эта практика совершен- но справедливо рассматривалась как противоречащая принципам ры- ночной экономики и препятствующая превращению советского челове- ка (homo sovieticus) в свободного индивидуума.

Речь здесь идет не только о максимальном подчинении всей деятельности предприятия критериям хрематистики (прибыли) при почти полном устранении критериев социального эффекта. Речь идет об изменении всего жизнеустройства предприятия и окружающей его местности (часто целого города). Для того, чтобы такое изменение было признано справедливым, требуется смена господствующей в об- ществе антропологической модели. До настоящего времени этой сме- ны не произошло - ни в среде трудящихся, ни в среде управленчес- ких работников, ни даже в среде искусственно созданной в ходе приватизации буржуазии ("новых русских").

Показательно, что в своей аргументации идеологи рыночной ре- формы опирались либо на чисто умозрительные ("гипотетические") представления о правильной социальной системе, либо на утвержде- ния, содержащие внутреннее противоречие.

Эксперт Министерства финансов РФ утверждал, например, что в советской системе расходование средств предприятиями на со- циальные нужды за счет основной производственной деятельности (он называет израсходованные на социальные нужды средства "потерями") оказывало мало влияния на их экономические показатели, ибо покры- валось субсидиями из государственного бюджета.

Очевидно, что покрывать "потери" предприятий за счет бюдже- та можно было бы лишь в том случае, если бы оплата предприятиями расходов на социальные нужды была изолированным явлением. Тогда путем перераспределения средств с помощью бюджета можно было бы ===== Cut ===== щ

[2:5020/794.882] [spm111@yandex.ru]

--- Terminate 5.00/Pro * Origin: Moderator of SU.POL and SU.SOCIAL.GROWTH (2:5020/794.882)