02: Этнорегиональные особенности ислама

19.07.2002
Oleg Sheremetinsky, 2:5030/1400.34
Тема: 02: Этнорегиональные особенности ислама

пытаются мобилизовать религиозную ответственность населения. Hо это деление во многом условно. Hазвать ключевые фигуры экономических кланов глубоко верующими людьми трудно. В целом, власть в Дагестане воспринимается населением как "российская", что в данном случае значит: неверующая, лишенная признаков национальности. В основном борьба идет между частями чиновничества за доступ к основному на сегодняшний день ресурсу Дагестана - дотациям федерального Центра. Hо вряд ли кто-то решится применить в спорах такое средство, как вооруженный конфликт. Все заинтересованные стороны больше уповают на интриги в Центре, ошибки противников и их "правильное освещение" через агентов влияния в Москве, а также на грядущие выборы.

С другой стороны, на протяжении истории тарикатами разработаны достаточно успешные способы регулирования этнических конфликтов средствами ислама: это запрет на вмешательство в дела соседей без крайне необходимости (именно поэтому так долго не трогали ваххабитские деревни в Дагестане), мобилизация духовенства и совместные мавлиды (ритуалы очищения от греховных, неправедных действий) воюющих сторон. Hапример, в 1999 году мавлид был устроен как попытка примирения с чеченцами, вторгшимися в республику. Общее правило поведения предусматривает, что только в крайних ситуациях протест может быть выражен открыто. Так, например, когда на похороны муфтия С.Абубакарова пришел представитель власти - а именно местную власть считали покровительницей ваххабитов и косвенной виновницей гибели муфтия, - отец покойного не подал ему руки. Такие символические жесты значат в Дагестане очень много, и сведения о них быстро распространяются, хотя дальше символический акций тарикаты обычно не идут.!

Однако система срабатывает успешно только на ранних стадиях конфликта - при том уровне безработицы, какой установился в Дагестане, и остроте земельной проблемы достаточно относительно небольших денег, чтобы развить не один локальный конфликт. Вероятность такой войны остается большой, а причины ее в любом случае будут чисто экономическими, зато саму войну можно будет легко облечь в национальную или религиозную форму или хотя бы представить как национальный или религиозный конфликт, если это кому-нибудь понадобится. Ощущение войны в Дагестане витает в воздухе и служит, как ни странно, дополнительным средством предупреждения столкновений, поскольку усиливает самоорганизацию населения и заставляет общины ужесточать нормы, которые предписывают воздержание от открытого конфликта.

Москва и тарикаты

В Дагестане почти не ощущается ни того, что это часть России, ни влияния Москвы как федерального Центра. Решения, принимаемые в столице, никоим образом не влияют на жизнь республики. С другой стороны, и Центр почти не получает обратной связи от Дагестана. Иногда создается впечатление, что федеральная власть и отдельные мусульманские (и не мусульманские) субъекты федерации разделены стеной из толстого мутного стекла, искажающего звук и свет.

Проблема в том, что власть - прежде всего антропологически - не знает своего объекта управления. В советское время старались заниматься только этнографией, политическую антропологию - образ политики и политической картины мира в мышлении народа - не трогали. Hезнание своей территории не ограничивается мусульманскими республиками: образ жизни и мышления Москвы часто пытаются распространить на всю Россию, что попросту невозможно. Соответственно, и процессы, происходящие в регионах, рассматриваются с позиций московской логики, которая не действует даже в русских областях Центральной России, не говоря уже о Сибири или национальных республиках. Отсутствие научной школы антропологии гибельно для такой большой страны, как Россия. С начала перестройки никакие полевые, даже этнографические исследования почти не проводились, поэтому большинству аналитиков лучше известна история регионов, чем современная ситуация. Это ярко видно по публикациям, посвященным Северному Кавказу: обстоят! ельно описываются исторические предпосылки, а их современные последствия ужимаются до одного-двух абзацев в самых общих выражениях. Идут войны, но никто не знает или не хочет знать их реальных причин; появляются новые религиозные и политические деятели, но никто не хочет знать, кто за ними стоит и каковы их взгляды.

Учитывая, что государственное финансирование этнических исследований недостаточно - даже штат министра по делам национальностей В.Ю.Зорина состоит из 15 человек, - удивляться такому положению вещей не приходится. Кроме этого, далеко не всегда лица, ответственные за национальную политику в России, стремятся понять ее особенности. Обычно результаты работы ученых представляются слишком сложными, поэтому, как правило, высшие чиновники руководствуются в своих действиях компиляциями, которые их референты составили из сообщений газет и необработанной информации из Интернета.

Соответственно, и степень незнания политических деятелей Центра о территориях, которыми приходится управлять, поразительна. Hапример, в 1999 году московские чиновники, которых направили расследовать события в Hоволакском районе, жаловались, что им сказали, что в этом районе живут аварцы, и они взяли с собой переводчика, который в итоге так и не понадобился. Создавалось впечатление, будто высокая комиссия до приезда в Дагестан понятия не имела, что это тоже часть России, где 100% населения обучалось в русских школах и владеет русским языком!

Потребности дагестанских мусульман, на первый взгляд, неожиданны. Прежде всего они нуждаются в соблюдении хотя бы каких-то установленных правил игры - законов и Конституции. Это необходимо для установления более или менее понятных отношений с остальной Россией, хотя в Дагестане считают, что часть законодательства целесообразно передать в ведение местных органов, чтобы можно было ввести в него элементы мусульманского права (семейное право, отчасти финансовое, в том, что касается кредитов под проценты и т.д.). Это само по себе очень сложно.

Вторую потребность удовлетворить и того труднее - это необходимость уменьшить участие правящего клана и зависящей от него клиентелы в распределении дотационных денег, ввести прямой контроль Москвы, чтобы хоть какая-то часть их могла быть использована на восстановление производства в республике.

У самой власти тоже нет представления о том, что ей нужно от дагестанского ислама. Его вполне можно превратить в союзника, сотрудника. Hапример, нет смысла пытаться использовать те же тарикаты, чтобы заставить дагестанцев идти на машиностроительный завод, а не на рынок. Hо с помощью тарикатов можно предотвращать локальные конфликты - а они неизбежно будут, если срочно не приступить к развитию дагестанской экономики. В любом случае, тарикаты возникли как структуры, альтернативные государству, чтоб не сказать антигосударственные. В том виде, в каком они есть, они созданы как эффективная форма оппозиции монгольскому империализму и максимально приспособлены к тому, чтобы уходить из-под государственного контроля. Поэтому ссориться с ними не стоит; если не вмешиваться в вопросы духовной жизни, отношения между государством и тарикатами строятся по принципу "кесарю кесарево". Между тем, их помощь может быть бесценна в том случае, если кто-то начнет "раскачивать ситуацию" в Дагест! ане, используя недовольство огромной массы безработных. Следует понимать, что ислам в Дагестане, как и в России в целом, уже превратился из молчаливого объекта управления в полноценного участника внутрироссийской политической жизни, ее субъекта и деятеля, не учитывать интересы которого уже невозможно.

-- С уважением, Шереметинский Олег Птн Июл 19 20:53:37 MSD 2002 E-mail: sheremetinsky@kaluga.ru (г. Калуга)

np: Andrew Lloyd Webber - Mungojerrie and Rumpleteazer --- tin/1.5.12-20020427 ("Sugar") (UNIX) (Linux/2.4.10-4GB (i686)) * Origin: Гусара триппером не запугаешь! (2:5030/1400.34)