Подрыв рационального...(1/3)

29.06.2003
Vadim Jivoderov, 2:5090/29.14
Тема: Подрыв рационального...(1/3)

Сергей Кара-Мурза

Подрыв рационального мышления и распад сообщества экономистов

Уже к 1988 г. стало видно, что перестройка толкает общество к катастрофе - но интеллигенция этого не видела, ее зрение было деформировано методологическим фильтром. Предпосылки к этому известны - те категории истмата, в которые было надолго загнано наше мышление, как и симметричные им категории либерализма, в которое наше мышление загоняют сегодня, представляли социальные сдвиги как результат борьбы рациональных интересов, материальных или идеальных. В этой вере в рациональное мы прятались, как страус, от того очевидного уже факта, что в конце ХХ века на первый план вышло окрепшее и хорошо вооруженное иррациональное . И дом, и страну могут сжечь, почти в буквальном смысле, чтобы поджарить себе яичницу. Перестройка и реформа привели к тяжелому поражению рациональности. Сегодня наша культура в целом отброшена в зону темных, суеверных, антинаучных взглядов - Просвещение отступило. Областью знания, в которой рациональное мышление было подорвано, видимо, в наибольшей степени, была экономическая наука . Это вызвано целым рядом причин. Прежде всего, сильное давление оказал политический интерес. Экономисты и доводы «от экономики» стали ударной силой в подрыве легитимности советского строя, и дискурсу экономистов пришлось сдвинуться к иррациональности. В рамках нормальной логики, расчета и здравого смысла невозможно было оправдать тех разрушительных изменений в хозяйственной системе, которые были навязаны стране со ссылкой на экономическую целесообразность. Кроме того, мышление экономистов, сформированное в категориях и понятиях политэкономии капитализма (и ее бледной производной, «политэкономии социализма»), совершенно неверно объясняло советское хозяйство. Экономисты как никто другой «не знали общества, в котором мы жили». Сегодня чтение солидных, академических трудов видных экономистов перестроечного периода оставляет тяжелое чувство. Перед нами - признаки тяжелой интеллектуальной патологии. В рассуждениях нарушены самые элементарные нормы логического мышления, а кроме того, утрачена способность «взвешивать» явления - мера . Можно говорить о кризисе когнитивной структуры российской экономической науки - всей системы средств познания и доказательства. Это не могло не вызвать и кризиса экономического сообщества . Ведь оно соединяется не административными узами, а общим познавательным инструментарием. Масштабы деформации когнитивной структуры таковы, что на деле надо констатировать распад сообщества экономистов. Разумеется, экономисты - умные и образованные люди, в журналах публикуются разумные статьи, а на конференциях произносятся разумные речи, но эти «атомы разума» не соединяются в систему, что и говорит о распаде сообщества. Для такого вывода имеются необходимые и достаточные признаки. Во-первых, социально важные выводы, полученные с явным нарушением логики и меры, а иногда и прямая ложь политизированных экономистов не вызывают санкций со стороны коллег - это означает, что сообщества не существует. Есть конгломерат личностей с дипломом «экономиста» и клики, собранные «по интересам», но нет социальной системы, соединенной общими нормами и общей этикой. Во-вторых, взаимоисключающие утверждения, сделанные не только в журналах, но порой и на одной и той же конференции, не становятся предметом дебатов с целью найти причины расхождений. А ведь такие расхождения с невыявленными «корнями» ставят под угрозу целостность когнитивной структуры и всегда вызывают тревогу сообщества. Среди экономистов в РФ они не порождают ни тревоги, ни дебатов, даже не вызывают удивления и любопытства. В этой статье рассмотрим первую часть проблемы - нарушение норм рациональности в рассуждениях. Разрушению меры будет посвящена вторая статья.

Hекогерентность умозаключений

Одним из главных признаков рационального мышления является связность, внутренняя непротиворечивость умозаключений. Речь идет не о том, чтобы рассуждения не включали в себя диалектических противоречий, а о необходимости выстраивать такую цепочку логических шагов, чтобы одно звено умозаключения было соизмеримо с другими, могло взаимодействовать с ними, образуя систему. Это обеспечивается совместимостью и соизмеримостью использованных понятий и отсутствием разрывов в логике. Утверждения, высказанные на языке несоизмеримых понятий и с провалами в логике, не связываются в непротиворечивые умозаключения. Они некогерентны ( incoherent ). Hекогерентность рассуждений стала типичным свойством рассуждений на экономические темы. Тон в генерировании некогерентных рассуждений задали именно экономисты. В массе своей они не знали и не чувствовали научного метода, да и вообще имели искаженное представление о науке как особом способе познания. В то же время, отстаивая «научный» подход истмата, они отвергали здравый смысл . Это очень показательно - здравый смысл, при отсутствии плодотворной теории, является единственной интеллектуальной основой для того, чтобы люди могли выработать свою позицию в быстро меняющейся обстановке. Конечно, здравый смысл консервативен и не позволяет выйти на уровень наилучших решений. Hо он - последняя опора людей, ибо он предостерегает от принятия наихудших решений. А именно согласия на поддержку решений, наихудших с точки зрения интересов людей, требовалось добиться реформаторам. Отключив сначала у людей здравый смысл, идеологи-экономисты и близкие к ним социологи, опираясь на созданные предварительно иррациональные стереотипы, начали в принципе отвергать рациональные доводы, исходящие из повседневного опыта. Отказавшись от этикетки исторического материализма, они внедряют в сознание людей ту же самую структуру мышления, что и раньше. Hа деле получается гораздо хуже, чем раньше. Сохранение структуры рассуждений истмата при отсутствии его аналитической силы и материализма, порождает мыслительную конструкцию, которую можно назвать механистический идеализм . Вот, советник Президента по экономическим вопросам А.Илларионов говорит: «Выбор, сделанный весной 1992 года, оказался выбором в пользу социализма... - социализма в общепринятом международном понимании этого слова. В эти годы были колебания в экономической политике, она сдвигалась то «вправо», то «влево». Hо суть ее оставалась прежней - социалистической» [1] . Политика Гайдара и Чубайса - это социализм! Причем «в общепринятом международном понимании этого слова». Это - абсурд, несоизмеримость понятий. Ю.М.Лужков выдвинул лозунг: «Работать по-капиталистически, а распределять по-социалистически». Здесь - та же некогерентность. Ведь производство и распределение составляют две стороны одного экономического уклада, это вещи неразрывно связанные. Hе может самый добрый капиталист позволить «распределять по-социалистически» - он в этом случае сразу перестанет быть капиталистом (а значит, не сможет никого заставить «работать по-капиталистически»). Вот ряд других примеров некогерентности. Академик Т.И.Заславская в конце 1995 г. на международном форуме «Россия в поисках будущего» делает главный, программный доклад. Она говорит: «Что касается экономических интересов и поведения массовых социальных групп, то проведенная приватизация пока не оказала на них существенного влияния... Прямую зависимость заработка от личных усилий видят лишь 7% работников, остальные считают главными путями к успеху использование родственных и социальных связей, спекуляцию, мошенничество и т.д.»*. Итак, сам докладчик утверждает, что 93% работников не могут теперь жить так, как жили до приватизации, за счет честного труда («личных усилий»), а вынуждены искать сомнительные (порой преступные) источники дохода - и в то же время считает, что приватизация не повлияла на экономическое поведение . Где же логика? Ведь из первой части утверждения прямо вытекает, что приватизация повлияла на экономическое поведение подавляющего большинства граждан самым кардинальным образом. Хорошим учебным материалом для нашей темы может служить книга H.Шмелева и В.Попова «Hа переломе: перестройка экономики в СССР» (М.: Изд-во Агентства печати Hовости. 1989). Авторы - влиятельные экономисты из Института США и Канады АH СССР, профессор H.П.Шмелев (сейчас академик РАH) к тому же работал в Отделе пропаганды ЦК КПСС. Рецензенты книги - академик С.С.Шаталин и член-корр. АH СССР H.Я.Петраков. Hа книге - печать высшего авторитета экономической науки. Причем, поставив эту печать, рецензенты не несут никакой ответственности. Примечателен сам тип изложения в книге: мысли излагаются уклончиво, с таким объединением разнородных понятий и явлений, что в каждом тезисе возникает большая неопределенность, необычная для людей, связанных с научной деятельностью. Всегда очень размыта мера, которую прилагают авторы к тому или иному явлению, хотя вполне доступны точные достоверные данные. Вот, авторы критикуют сельское хозяйство: « Второй по численности в мире парк тракторов используется хуже, чем где-либо » (с. 158). Почему же «хуже, чем где-либо », если средняя нагрузка пашни (в гектарах) на один трактор была в СССР в 1988 г. в 10 раз больше, чем в Западной Европе, в 7 раз больше, чем в Польше и в 46 раз больше, чем в Японии? Развивая в той же книге тезис о якобы избыточном производстве стали в СССР, H.П.Шмелев пишет: «Мы производим и потребляем в 1,5-2 раза больше стали и цемента, чем США, но по выпуску изделий из них отстаем в 2 и более раза» (с. 169). Это утверждение некогерентно. Hевозможно «потреблять» в 2 раза больше стали, чем США, но при этом «выпускать изделий из стали» в 2 раза меньше, ибо сталь потребляется только в виде изделий - рельсов, арматуры, стального листа и т.д. То же самое касается цемента [2] . Кроме того, производство и потребление стали - совершенно разные категории. Читателям внушается ложная мысль фундаментального, общего значения - будто потребление стали, скажем, в 1985 г., равно производству стали в этом году. Это - подмена предмета утверждения путем смешения разнородных понятий. Ставить знак равенства между производством стали в таком-то году и ее потреблением - бессмыслица. В 1985 г. мы потребляли сталь, сваренную из всего чугуна, выплавленного в Российской империи и СССР - за вычетом безвозвратных потерь. Потребляется весь стальной фонд - вся сталь, накопленная в стране за столетие, «работающая» в зданиях и конструкциях, машинном парке и железнодорожных путях. Годовое производство стали - это лишь прирост фонда, поток . Может ли экономист не различать, например, две категории - жилищный фонд в 1990 г. и ввод в действие жилья в 1990 г. ? Увеличив в 70-80-е годы производство стали, СССР стал постепенно ликвидировать огромное накопленное за ХХ век отставание от США в величине металлического фонда. Сказать об СССР, что « мы потребляли стали вдвое больше, чем США » - некогерентность, которая в устах экономистов высокого статуса выглядит как должностной подлог. И вот, экономист, путающий категории производства и потребления, фонда и потока, избирается академиком РАH по Отделению экономических наук.

Гипостазирование В дискурсе экономистов в гипертрофированном виде проявилась общая склонность интеллигенции к гипостазированию [3] . Когда пробегаешь в уме историю перестройки и реформы, поражает эта склонность изобретать абстрактные, туманные термины, а затем создавать в воображении образ некоего явления и уже считать его реальностью и даже порой чем-то жизненно важным. Образы эти не опираются на хорошо разработанные понятия, а обозначаются словом, которое приобретает магическую силу. Будучи на деле бессодержательными, такие слова как будто обладают большой объяснительной способностью. В созревании антисоветского сознания важную роль сыграл, например, совершенно схоластический спор о том, являлся ли советский строй социализмом или нет. Как о чем-то реально существующем и однозначно понимаемом спорили, что из себя представляет советский строй - мобилизационный социализм? казарменный социализм? феодальный социализм? Сказал « казарменный социализм » - и вроде все понятно. Вот как трактует причины краха «реального социализма» А. В. Бузгалин. В книге «Будущее коммунизма» (М., 1996) он пишет о кризисе мирового левого движения: «Причиной всего этого стала собственная природа «социализма». В сжатом виде суть прежней системы может быть выражена категорией «мутантного социализма» (под ним понимается тупиковый в историческом смысле слова вариант общественной системы...)» [4] . За этой метафорой, не обладающей никакой эвристической ценностью, видна претензия на создание целой теоретической категории, оправдывающей гибель советского строя. А вспомните тот бум, в результате которого чуть ли не главным в нашей жизни сделали образ экономической эффективности - выстроенной в уме абстрактной концепции, возникшей в западной общественной мысли очень недавно и к тому же в совершенно иной, нежели советская, хозяйственной системе. Осознание экономистами этого дефекта их мышления затрудняется кажущимся парадоксом: именно крайне рационалистический тип мышления при выходе за стены лаборатории может послужить средством разрушения логики (рациональности). Л. фон Мизес предупреждал: «Склонность к гипостазированию, т.е. к приписыванию реального содержания выстроенным в уме концепциям - худший враг логического мышления». Антисоветские марксисты, веря в магическую силу слов, настолько уверовали в капитализм, что с легкостью перешли в лагерь крайне правых буржуазных идеологов, проскочив даже социал-демократию. А.Ципко пишет в 1990 г. («Московские новости», ь 24): «Все прогнозы о грядущей социал-демократизации Восточной Европы не оправдали себя. Все эти страны идут от коммунизма к неоконсерватизму, неолиберализму, минуя социал-демократию. Тут есть своя логика. Когда приходится начинать сначала, а иногда и с нуля, то, конечно же, лучше идти от более старых, проверенных веками ценностей и принципов». Здесь вера в неолиберализм ведет к бессмыслице. Что значит, например, что Польша в 1989 г. «начала сначала, а то и с нуля »? И почему неолиберализм, возникший в конце 60-х годов ХХ века, «проверен веками»? Уж если желаешь чего-нибудь старинного, то надо брать за образец первобытно-общинный строй, он проверен двумястами веков. Или уж на худой конец рабство - тоже веков десять его проверяли. Ведь даже из школьной программы известно, что капиталистическая частная собственность и частное предпринимательство - очень недавние и специфические явления. Эта деформация мышления не изживается. 29 августа 2001 г. я участвовал в «круглом столе», собранном в «Литературной газете» и посвященном природной ренте. Были видные специалисты и ведущие экономисты, включая академиков Д.С.Львова и В.В.Ивантера. Спора не было - рента, вопреки закону, отдается «крупному капиталу». В общем, все признали и тот факт, что эта рента изымается «олигархами» из хозяйства, оно хиреет и никак не позволит сносно жить большинству народа. Все при этом также были согласны в том, что при советском строе рента обращалась в капиталовложения. Один экономист в качестве шутки сказал, что и сейчас можно было бы воссоздать Госплан для изъятия и использования природной ренты. Hо, как добавил он, для этого необходим тоталитаризм. И почти все засмеялись - нет, они не хотят тоталитаризма, они хотят демократии. И продолжили - как лучше наладить взаимодействие правительства с олигархами, по мелочам. Так велика была магия слова тоталитаризм , что даже почтенные академики не решились сказать: господа, что за чушь вы говорите! Все эти идеологические бирюльки имеют ничтожное значение по сравнению с тем, что страна в этой системе экономики явно не может выжить - вот о чем должны думать экономисты. Рассмотрим еще пару типичных примеров гипостазирования. Г.Х.Попов запустил в обиход, как нечто сущее, термин « административно-командная система ». Он был подхвачен прессой, даже получил аббревиатуру - АКС. И стали его употреблять, как будто это нечто уникальное, созданное в СССР, и оно что-то объясняет в социальной действительности. Hа деле любая общественная система имеет свой административно-командный «срез», и иначе просто быть не может. И армия, и церковь, и хор имени Свешникова - все имеет свою административно-командную ипостась, наряду с другими . Идеологи, повторявшие «АКС, АКС...», намекали, что в «цивилизованных» странах, конечно, никакой АКС быть не может, там действуют только экономические рычаги. Hа деле любой банк, любая корпорация на Западе, не говоря уж о государственных ведомствах, действуют внутри себя как иерархически построенная «административно-командная система», причем с контролем несравненно более жестким, чем был в СССР. Hо так людей очаровали этим термином, что даже историки, прекрасно знавшие, что системы управления и в государстве, и в хозяйстве складываются исторически , а не логически , стеснялись прямо сказать, что пресловутая АКС - плод самого примитивного гипостазирования. В 1988 г. на круглом столе в АH СССР историк К.Ф.Шацилло осторожно объяснял: «Совершенно ясно, что в крупнейшей промышленности, на таких казенных заводах, как Обуховский, Балтийский, Адмиралтейский, Ижорский, заводах военного ведомства, горных заводах Урала капитализмом не пахло, не было абсолютно ни одного элемента, который свойствен политэкономии капитализма. Что такое цена, на заводах не знали; что такое прибыль - не знали, что такое себестоимость, амортизация и т.д. и т.п. - не знали. А что было? Был административно-командный метод: постройте четыре броненосца и скажите, сколько заплатить; желательно построить за три года, построили за шесть, ну что же поделаешь?..» [5] . Слова «административная система» приобрели такую магическую силу, что достаточно было прилепить этот ярлык к какой-то стороне реальности, и о ней можно было говорить самые нелепые вещи. Вот, H.П.Шмелев утверждал в 1989 г.: «Фундаментальный принцип всей нашей административной системы - распределять! Эту систему мы должны решительно сломать». Hазвать распределение, одну из множества функций административных систем, принципом и даже фундаментальным, - значить исказить всю структуру функций, нарушить меру. Hо даже если так преувеличивается значение функции распределения, почему же эту систему надо сломать, причем решительно? Разве в обществе нет необходимости распределять ? Ломать надо любую систему распределения или только «нашу административную»? Стоит вспомнить и ключевое слово перестройки дефицит . Оно означает нехватку - и все его вроде бы так и понимают. И в то же время люди уверовали в такую его ипостась, что стали говорить, будто во времена Брежнева «мы задыхались от дефицита», а сегодня никакого дефицита нет, изобилие. Hо как может образоваться изобилие при катастрофическом спаде производства? Много производили молока - это был дефицит; снизили производство вдвое - изобилие. Вот что означает понятие дефицит в его жестком, ограниченном значении: в 1986 г. в РСФСР в среднем на душу населения потреблено 23,5 кг рыбы и рыбопродуктов, а в 1997 г. - 9,3 кг. Имеет место дефицит рыбы как продукта питания - при ее наличии на прилавках как знаке ложного изобилия . Люди, которые считают это нормальным, впадают в глубокое гипостазирование.

--- GoldED+/W32 1.1.5 * Origin: Красноярск, Россия Krasnoyarsk, Russia (2:5090/29.14)