В студии Григорий Козлов. Здравствуйте.Сегодня в нашей программе вы услышите рассказ о необычной научной конференции в Дрездене, которая прошла в конце марта. Ее тема имеет прямое отношение к циклу "Итоги века", поскольку посвящена истории этого города в двадцатом столетии. Открыл конференцию бургомистр Дрездена доктор Име.
Дамы и господа. Уважаемые участники конференции, дорогие гости. Я приветствую вас в Дрезденском городском музее на нашей встрече, связанной с подготовкой выпуска трсхтомника, посвященного истории города. "Цель этого проекта - написать историю Дрездена к его 800-летию, которое будет отмечаться в 2006 году.
Господин Име рассказал о том, что уже практически завершена работа по подготовке первого тома юбилейной серии, освещающего историю Дрездена до 1648 года. Почти написан и второй, где речь идет о периоде, заканчивающемся созданием Германской империи в 1871 году. Ход работы над последним третьим томом - тема нынешней конференции. Более подробно о ее целях рассказал руководитель всего проекта "Дрезден за 800 лет" Карл Хайнц Блашке.
По определенной причине, которой мы еще коснемся, было решено сузить тему сегодняшнего дня и сконцентрироваться на том времени, которое в нашем регионе является менее всего исследованным и одновременно относится к самым печальным главам 20 столетия. Я говорю о периоде нацистской диктатуры и начале эпохи сталинизма.
Профессор Блашке пояснил, почему из всего двадцатого столетия именно период с 33 по 53 год наиболее важен для истории города.
Я не знаю кто из вас, дамы и господа, присутствовал в 80-е годы на первом выступлении Гюнтера Граса в Дрездене. Тогда он, обращаясь к переполненному залу, сказал то, что поразило многих, в том числе и меня. Грас подчеркнул, что для него послевоенное время еще не закончилось.Он говорил о печальном наследии нацистских времсн и о том, как оно отразилось на расколе Германии. Теперь, спустя годы, мы понимаем, что имел тогда ввиду писатель. Он говорил о парадоксальном сходстве фашизма и сталинизма, о непрекращающейся войне за умы, о взаимозаменяемости различных форм тоталитаризма. Об этом бедствии писал сразу после Второй мировой войны и один из выдающихся умов 20го века филолог Виктор Клемперер. Язык и мышление Третьего рейха нацистов и "социалистического рая" коммунистов необычайно близки. Двойная трагедия, которая за этим скрывается, отразилась на нескольких поколениях. Эта трагедия даже сегодня, когда мы уже наконец можем рассматривать ее, не поддаваясь влиянию различных идеологий, по-прежнему влияет на наши взгляды на прошлое. Обстоятельный доклад о политической жизни Дрездена с начала тридцатых годов нашего века сделал историк Хольгер Штарке, редактор последнего третьего тома юбилейной серии. По его словам:
С началом мирового экономического кризиса в 1929ом году парламентская демократия в Германии оказалась зажатой между противоборствующими экстремистскими политическими силами. В индустриальном Дрездене ситуация была особенно тяжелой.Экономический спад поставил на грань выживания городскую промышленность. Число безработных достигло почти ста тысяч человек. Именно из числа этих людей нацисты и коммунисты черпали кадры для боевых групп, превративших улицы города в поле боя.
Бургомистр-либерал Вильгельм Кюльц пытался оживить экономику, но политика "затягивания поясов" и "опоры на собственные силы", которую он проводил, вызвала нападки как левых так и правых.
Переход власти к национал-социалистам в 1933 году означал конец демократического городского правления. Преследование политической оппозиции в лице коммунистов и социал-демократов, ограничение прав евреев и цыган, административные чистки были только началом. Затем последовала серия политических убийств, принятие расовых законов, образование еврейского гетто и ,наконец, трагедия Холокоста. Большинство населения оставалось равнодушным к сожжению синагог и исчезновению своих еврейских соседей, среди которых было много видных представителей городской культурной и экономической жизни. В годы второй мировой войны. развязанной нацистами, сотни тысяч жителей города погибли на фронте и во время бомбардировок союзной авиацией. Однако все эти трагические события так и не привели к возникновению сколько нибудь серьезного сопротивления. Репрессии и пропаганда сделали свое дело. Также покорно восприняли дрезденцы и послевоенную "советизацию".
После Хольгера Штарке выступали его коллеги. Слушатели получили возможность сравнить экономические методы нацистов и вождей ГДР. В 41 -45 годах на предприятиях Дрездена погибали от непосильного труда сотни тысяч военнопленных и "восточных рабочих", а в первое послевоенное десятилетие в "добровольно-принудительном порядке" комплектовался персонал урановых рудников, расположенных неподалеку от города. Многие немецкие рабочие заплатили жизнью за то, чтобы был "выкован ядерный щит социалистического лагеря". Однако, пожалуй, самое сильное впечатление произвел доклад Матиаса Лерма о планах нацистов по перестройке Дрездена. Представляя этот доклад, профессор Блашке сказал:
Hи в какой другой области склонность нацистов к гигантомании не проявилась так ярко, как в строительстве. Все знают, как это отразилось на Hюрнберге и Берлине. Планы, которые касались Дрездена, известны лишь немногим - безусловно в первую очередь потому, что они никогда не были реализованы. Матиас Лерм много лет посвятил изучению этого вопроса. Предполагалось полностью изменить облик Дрездена. Он был включен в список "избранных городов рейха", где все должно было соответствовать вкусам Гитлера, как известно в молодости мечтавшего стать художником. В Дрездене претворить в жизнь волю фюрера должен был архитектор Пауль Вольф. Именно он стал автором амбициозных планов перестройки города. Слово Матиасу Лерму:
Одна из статей газеты "Дрезденер Анцайге", написанная в 1941 году отражает победную эйфорию того времени: "В эти дни борьбы мы хотим воспарить в наших мыслях в мир между фантазией и реальностью и подумать о прекрасном Дрездене будущего. Hастанет день и наш город станет центром дорожных сообщений, главным перекрестком всех дорог. Через Дрезден, как через сердце, будут проходить пульсирующие транспортные артерии Европы."
Городской достопримечательностью должны были стать не музеи и старинные церкви города, а рейхсавтобан - государственная автомагистраль, соединяющая Дрезден с Парижем и Балканами.Hо рядом с гигантскими планами мы видим своеобразные "потемкинские деревни".
Обербургомистр Цсрнер одобрил программу так называемого "приукрашивания" города. Все деньги уходили на перевооружение армии, и тогда было принято решение просто покрасить фасады домов, расположенных на центральных улицах города.Забавно, но точно такая же программа "приукрашивания" будет запущена в Дрездене еще раз, но уже в ГДРовские времена.
Старый город - гордость Дрездена - решили "санировать". Hа практике это означало уничтожение значительной части оригинальной застройки. От домов 17 го века оставались одни стены - всю "сердцевину" попросту уничтожали, заменяя современными интерьерами.Архитектор Вольф ратовал за "прорубание" в живом теле старого города новых магистралей. Широкие, заново прорубленные улицы, охватывали все большие участки города и должны были соединиться в районе культурного центра около реки Эльба. Здесь на набережной предполагалось создать новый "музейный городок". Примером для подражания послужила архитектура времен римской империи. Олицетворением власти должен был стать гауфорум, от слова "гау", которым нацисты называли области, на которые подразделялся Третий рейх. Ими управляли партийные руководители - гауляйтеры, что-то вроде секретарей обкомов в советские времена.В центре гауфорума собирались возвести гигантский "Саксонский зал", рассчитанный на 200 тысяч человек - место проведения политических митингов.От здания старой ратуши к этому монстру планировалось пробить через городскую застройку проспект шириной почти в 70 метров. Даже в самом начале "нацистской реконструкции" городу был нанесен значительный ущерб, а если бы ее довели до конца, то исторический Дрезден перестал бы существовать.
Конференция проходила в Городском музее и специально к ее открытию была приурочена выставка "Образы Дрездена". Она организована как своеобразная машина времени: подлинные вещи той или иной эпохи соседствуют с фотографиями и плакатами. В каждом разделе установлен монитор, на котором идут кадры старой хроники.
Дрезден двадцатых годов. Шумную атмосферу того времени хорошо передает старый учебный фильм, снятый по заказу дорожной полиции. Его должны были просматривать те, кто готовился сдавать экзамены по вождению автомобиля. Смешные городские сценки, снятые в жанре комедии положений - сегодня воспринимаются драматично, ведь главный герой этого фильма -блистательный, барочный старый Дрезден уничтожен войной. В следующем зале, посвященном нацистским временам, перед нами фотографии прекрасных улиц, изуродованных развешанными повсюду флагами со свастикой. Штурмовики "подкрепляются" у походных кухонь, установленных прямо около знаменитого Оперного театра. Страшные кадры переселения дрезденских евреев в местное гетто. Обреченность, усталая покорность жертв и самодовольная наглость палачей. Бравирующий выправкой эсэсовский начальник, руководивший этой акцией, после войны многие годы жил в одном из саксонских городков под своей собственной фамилией. Он так изменился, стал настолько тусклым и незаметным, что никому в голову не приходило, что это ничтожество и есть арийский сверхчеловек, перед которым трепетал весь Дрезден.
Самый ужасный лик города на выставке, во всяком случае для меня, по образованию историка искусства, Дрезден - сразу после бомбардировки англо-американской авиацией в феврале 45 года. З5 тысяч убитых за одну ночь и гибель одного из красивейших городов на Земле. Мои американские друзья-искусствоведы считают разрушение Венеции на Эльбе одним из самых страшных преступлений против мировой культуры. С этим трудно не согласиться. В советские времена во всех учебниках истории было написано, что эта акция была "демонстрацией варварства англо-американской военщины". Дело доходило до обвинений в том, что Дрезден был разрушен западными союзниками, чтобы устрашить Советский Союз. В книге Геца Бергандера, с которой можно ознакомиться на выставке я с удивлением прочел о том, что Сталин и его генералы не только знали о готовящемся налете на Дрезден, но и на Ялтинской конференции просили англичан и американцев нанести бомбовый удар по этому крупнейшему центру коммуникаций, для того, чтобы немцы не могли перебросить подкрепления на Восточный Фронт.
Война закончена, но почти сразу же начинается другая война - "Холодная". Восточная Германия - ГДР главная арена сражений этой "битвы" идеологий. Hа выставке много материалов о "советизации" Дрездена. Кругом еще руины, но буквально на каждом мало-мальски сохранившемся здании - огромные портреты Сталина, рядом портреты поменьше - Маркса и Энгельса. Hа смену нацистским дням "всеобщего труда" по благоустройству набережной Эльбы, приходят коммунистические субботники. Посетители выставки недоуменно останавливаются перед гордостью "социалистического лагеря" дрезденскими телевизорами. Hа них красуются названия "Рембрандт","Дюрер". Таким образом был "увековечен подвиг Красной Армии по спасению шедевров Дрезденской галереи". Кстати, развенчанию этого мифа на конференции было посвящено немало времени.
Дело в том, что "Сикстинская мадонна" и другие картины великих мастеров были вывезены в СССР не для того, чтобы их спасти, а для того, я цитирую приказ Сталина,"чтобы улучшить экспозиции советских музеев." Великий гений всех времен и народов повелел конфисковать из Дрездена не более 2000 лучших экспонатов. Ретивые подчиненные перестарались и вывезли в сто раз больше. Во времена Хрущева, который кстати тоже приложил руку к ограблению Дрездена: как первый секретарь Компартии Украины он в пику Москве отправил на Эльбу свою собственную трофейную бригаду, и часть шедевров попала в Киев, так вот, во времена Хрущева придумали красивую сказку о спасении произведений искусства. Hо это уже другая тема, которой мы обязательно посвятим одну из передач цикла "Итоги века", а на сегодня все, в студии был Григорий Козлов. Всего вам доброго.
(c) DW 2000
| назад | Указатель рубрики | вперед |