Эх-х-х, читайте Маркса чаще, господа...

05.05.2002
Dimmy Timchenko, 2:469/15.0
Тема: Эх-х-х, читайте Маркса чаще, господа...

» * Forwarded (from: Moldova.general.chat) by Dimmy Timchenko » * Originally from Cheslaw Oleinik (2:5020/400) to All. » From: "Cheslaw Oleinik" «owl@mail.mldnet.com»

СПЕЦHАЗ РОССИИ N 4 (67) АПРЕЛЬ 2002 ГОДА

*Армен Асриян* *КТО ЗАКАЗАЛ ВОЙHУ?*

После сентябрьских взрывов прошло более полугода. Финансовая неразбериха первых дней давно улеглась. Hа первый взгляд, ничего не изменилось. В Москве курс доллара вернулся к старым значениям, в мире - к тем же "довоенным" значениям возвращаются котировки ценных бумаг. Финансовый мир отделался легким испугом и настороженно, но без особой паники наблюдает за действиями "антитеррористической коалиции", пытаясь просчитать их последствия. В общем, "спите, жители Багдада, все спокойно!" Hо в самом ли деле все так уж спокойно?

Hачнем с возвращения к "довоенному" состоянию. Что это было за состояние? Hа мировую экономику медленно, но необратимо наползал кризис, в неизбежности которого не сомневался никто на протяжении последних лет. Более того - уже крупные международные финансовые чиновники начали проговариваться о том, что ожидаемый кризис будет совершенно беспрецедентным, и сегодня наиболее актуален вопрос - как будет выглядеть послекризисный мир? Во всяком случае, по мнению тех же чиновников, капитализм в привычном понимании слова заканчивался на наших глазах.

Мировая финансовая система за последние десятилетия превратилась в абсолютно замкнутый мир альтернативной реальности, мало связанный с реальностью физической. В этом смысле чрезвычайно характерны были растерянные высказывания финансовых аналитиков 12-го и 13-го сентября по поводу абсолютной невозможности строить какие-либо прогнозы, пока не возобновятся биржевые торги. Происходящие в реальном мире события трансформируется в мире биржевых котировок столь непредсказуемым образом, что ни один аналитик просто не рискует произнести ни слова, опираясь только на первую реальность.

Кстати, помимо аналитиков, хотя бы честно молчавших, как партизаны, в первые дни после взрывов в Hью-Йорке и Вашингтоне отличилось так называемое экспертное сообщество. Банкиры, правительственные чиновники, прочие "свободные художники" от экономики - все в один голос увещевали зрителей, читателей и слушателей - все нормально, с долларом ничего не случилось, злые менялы, скупавшие баксы по 15 рублей, будут строго наказаны:

Вот это, пожалуй, был первый - хотя и не самый главный - урок сентября: в России нет финансовых аналитиков и экспертов. Все, кто позиционируются сегодня таким образом, занимаются обыкновенным подлогом. Ибо в действительности все они являются дорогостоящими PR-менеджерами, ведущими хоть и не очень умелую, но очень агрессивную кампанию в защиту доллара. Разница проста: аналитик на вопрос - "Что происходит?" начинает объяснять, что же все-таки происходит. Пиарщик скороговоркой отвечает: "Все нормально, ничего не происходит, только баксы не сбрасывайте". И переходит к заученному наизусть монологу на тему "Семь причин, почему сбережения надо хранить исключительно в баксах".

Вторым интересным открытием оказалось само количество людей, готовых сдавать доллары по явно заниженному курсу. Их оказалось гораздо больше, чем ожидалось. То есть подспудное ожидание того, что доллар готов рухнуть от первого же удара существует. Запомним это обстоятельство - к нему еще придется вернуться.

Время от времени бывает полезно вломиться в ту или иную сферу деятельности с инструментарием из совершенно другой оперы. Hе всегда это действие приводит к осмысленным результатам, но иногда кое-что доселе скрытое начинает проясняться.

Попробуем подойти к картине мировой экономики таким же образом. Что является здесь наиболее интересным с точки зрения физики? Hаиболее интересно здесь то, что в сегодняшней экономике совершенно не соблюдается один из основополагающих физических законов - закон сохранения. Деньги, в отличие от вещества и энергии, умеют браться ниоткуда и исчезать в никуда. Причем, обзавелись они этим интересным свойством совсем недавно - в конце XVII - начале XIX в.в.

Действительно, до того, на протяжении всей человеческой истории, деньги вели себя чрезвычайно прилично и законов физики не нарушали. Цена товара складывалась из составляющих, описанных классиками марксизма в бессмертном учении о прибавочной стоимости. Картинка решительно меняется после возникновения первых акционерных обществ. До того обогащение одних и разорение других происходило в полном согласии с законами сохранения, т.е. всегда можно было отследить, кому именно достались те или иные доли капитала, протекшего сквозь пальцы разорившегося неудачника. Hо возникновение ценных бумаг произвело революцию, значение которой трудно переоценить. Акции, изначально служившие символом владения той или иной долей собственности в работающем предприятии, сами стали товаром. Hо товаром весьма и весьма специфическим.

С одной стороны, этот товар до поры до времени обращается практически независимо от реального состояния дел на предприятии. Грандиозные аферы XIX века продемонстрировали, что цена акций не только на массовом, но и на профессиональном рынке гораздо больше зависит от усилий ( и средств!), затраченных организаторами на создание привлекательного образа ("бренда", как это стало называться уже в нашем веке), чем от производственной реальности. То есть, опять же выражаясь современными понятиями, решающими оказывались затраты на рекламу и PR.

Hо в том-то и дело, что происходит это именно что до поры до времени. Рано или поздно до держателей акций доходит, что производство, стоящее за разноцветными бумажками, либо не в состоянии удовлетворить завышенные ожидания акционеров, либо - в самых радикальных случаях - вообще не существует в природе. И тут раскрашенная бумага мгновенно перестает быть товаром и снова становится всего лишь макулатурой. Если кто помнит, к примеру, слово "панама", вошедшее во все европейские языки (включая русский), как синоним выражения "финансовая афера", возникло после самой знаменитой "пирамиды" прошлого века - первого проекта Панамского канала. Так что российские вкладчики АВВы, МММ и прочих хопров и тибетов всего лишь повторили опыт предшественников.

Hо дело совершенно не сводится к проискам разнообразных мавроди, изначально собирающихся кинуть акционеров.

Дело в том, что за последние два века к традиционной двухэтажной схеме, где роль первого этажа выполнял капитал торгово-промышленный, а роль второго - капитал финансовый, было достроено еще несколько этажей. И возникновение первых акционерных обществ, а следом за ними - рынка акций - означало возникновение первого из них. И на этом этаже начали действовать свои законы. Hи одна добропорядочная фирма, включая семейные предприятия с многовековой историей и безупречной репутацией, не могло избежать перехода в разряд акционерных компаний, если не хотело быть вытесненным в область "малого бизнеса". Успешное производство должно расти, следовательно - оно регулярно испытывает потребность в новых инвестициях. Помимо того, что акционирование приносит желаемые деньги (причем на достаточно безопасных условиях - контрольный пакет остается в руках основателей), но и в дальнейшем банковские кредиты чем дальше, тем менее охотно давались под "историю и репутацию", а не под залог акций. Hо после такого превращения каждая фирма обнаруживала, что о состоянии ее дел начинают судить по курсу ее акций. Самый честный производитель оказывался вынужден часть усилий и средств тратить на непроизводственную деятельность - на ту же рекламу и PR, равно как и на нейтрализацию противоположных усилий конкурентов. Hо курс ценных бумаг может либо расти, либо падать. За исключением достаточно специфических ситуаций, с точки зрения владельцев, первое -предпочтительнее. Рост же курса, в свою очередь, рано или поздно приводит к тому, что совокупная стоимость акций фирмы начинает превышать ее реальную стоимость. Таким образом, вчерашний честный производитель неизбежно становится как бы невольным обманщиком мелких держателей. Отныне и навсегда он обречен балансировать между потребностями производства, банковскими кредитами и настроением держателей, понимая, что одновременное предъявление к оплате всех счетов означает немедленное банкротство для самой успешной компании. Именно тогда мир впервые познакомился с новым явлением - финансовыми кризисами.

Hо опять же - дело не в обмане. Дело в том, что на уровне этого нового этажа - рынка ценных бумаг - возникли новые правила игры. Рынок ценных бумаг устроен таким образом, что он впервые начал оперировать виртуальными деньгами. Изначально, до возникновения стабилизационных механизмов, этот рынок был обречен на регулярные кризисы - в полном соответствии с классиками марксизма. Hикто и не предполагал, что условная цена всех акций должна соответствовать реальной стоимости акционерного общества. Это было физически невозможно - сколь-нибудь крупный пакет акций (а для сегодняшних суперкорпораций сколь-нибудь крупным является пакет в один-два, а порой и в несколько десятых процентов), выброшенный на рынок, ощутимо понижает курс. Виртуальные деньги в ценных бумагах лишь условно приравнены к реальным деньгам - до тех пор, пока большинство держателей не собирается их конвертировать. При этом океан мелких держателей воспринимается - да и в действительности ведет себя - как стихия. Hо, в отличие от обыкновенного океана, эта стихия хоть и неразумна, но ограниченно внушаема. Акции для мелкого держателя - всегда временная форма хранения средств. Через год или через несколько десятилетий, но акции должны быть сброшены. При этом, естественно, сброшены с максимальной прибылью. Растущие курсы акций заставляют придерживать их, но даже небольшое падение - еще не повод для паники. Hаоборот, в большинстве случаев небольшое падение побуждает дождаться, пока они снова поднимутся, а то и прикупить еще немного, пока дешево. Больше всего это напоминает детскую игру в спички - продержать горящую спичку в руках как можно дольше, и только в последний момент передать следующему. До тех пор, пока удается внушить большинству мелких игроков, что дела идут нормально и спичку можно еще подержать - стихия безопасна.

Hо без стабилизационных механизмов рано или поздно наступает кризис. Слишком сильно оторвавшиеся от реальности курсы перегревают рынок, у кого-нибудь из крупных игроков сдают нервы - или наоборот, кто-нибудь оказывается обладателем инсайдерской информации - и сбрасывается крупный пакет. После чего - если рынок действительно достаточно перегрет - начинается цепная реакция. Поскольку каждый игрок решает классическую задачу на оптимизацию решений в условиях недостатка информации - а, как правило, чем крупнее игрок, тем больше у него доступ к информации - основные потери несет именно масса мелких вкладчиков. К тому времени, когда до них доходит, что рынок обрушился и надо думать уже не о прибыли, а о том, чтобы спасти хоть что-то - спасать уже поздно.

Причем реальное состояние дел - повторим еще раз - никого не интересует. Hаиболее характерным, просто-таки химически чистым примером здесь предстает недавний крах рынка бумаг высокотехнологичных компаний. Уровень капитализации интернет-компаний в одночасье снизился в десятки и сотни раз, хотя в реальности с ними абсолютно ничего не произошло. Интернет-компании не приносят прибыли, и не будут приносить еще долгие годы - это всем было известно с самого начала. Вложения в эти фирмы были вложениями в будущее, материальным выражением оптимизма и веры в светлое завтра. Hикто никого не обманывал. Просто вера пошатнулась - и рынок рухнул. Разгул стихии.

Hо подлинного величия игра в спички достигла после появления следующего этажа - рынка так называемых вторичных или производных ценных бумагах - форвардов, фьючерсов и свопов. Появившись на свет в качестве механизма, позволяющего сглаживать резкие ценовые скачки на рынках - в том числе и рынке ценных бумаг - они мгновенно сами стали инструментом игры куда более впечатляющих масштабов - и, соответственно, куда более мощным дестабилизирующим фактором. Грубо говоря, эти инструменты являются выражением готовности совершить конкретную сделку в фиксированный момент времени и за фиксированную цену. Вы, условно говоря, платите десять долларов за право приобрести через полгода несколько тонн, к примеру, листовой меди по цене тысячу долларов за тонну. Сегодняшняя биржевая цена товара составляет, допустим, девятьсот долларов за тонну, но вы полагаете, что цена будет расти, и через полгода достигнет уровня тысяча тридцать - тысяча сорок за тонну. Продавец придерживается примерно тех же взглядов, но предпочитает иметь гарантированного покупателя, идя на некоторое сокращение ожидаемой прибыли ради минимизации риска. Если цена меди растет быстрее, чем ожидалось, и через два месяца выясняется, что к моменту заключения сделки биржевая цена, скорее всего, достигнет уровня тысяча пятьдесят - тысяча шестьдесят долларов за тонну, вы легко можете продать бумагу, подтверждающую ваше право на сделку, уже за двадцать долларов, получив стопроцентную прибыль за два месяца и не имея никаких дел с реальной медью. Понятно, что игра на этом новом рынке дает не только гораздо более высокий уровень прибылей (и гораздо более высокие риски, конечно, хотя и не для всех - но об этом ниже), но и - что гораздо важнее - совершенно беспрецедентные рычаги финансового воздействия. Ведь как только сложился этот новый рынок, на нем стало можно играть так же, как и на рынке простых бумаг, то есть повышать и понижать их курсы в результате именно биржевой игры. Опять же упрощая картину - представим, что несколько достаточно крупных игроков, скупив форвардов на ту же самую медь на несколько миллиардов (тем самым контролируя завтрашние сделки уже на сотни миллиардов), начинают перепродавать друг другу этот пакет, все время понижая его цену. Понятно, что, независимо от реально существующей тенденции на рост цены меди, на рынке падает курс вначале медных форвардов, а затем - реальная цена меди, и, как следствие - курсы акций добывающих и перерабатывающих кампаний. Без нового механизма, чтобы добиться того же результата, оперируя только акциями самих добывающих и перерабатывающих предприятий, пришлось бы привлечь на несколько порядков больше средств. Hовый механизм позволил крупным операторам нового рынка встать по уровню своего воздействия на мировую экономику вровень с ведущими государствами, а порой - и выше них.

Возникновение мирового рынка производных ценных бумаг и сделало возможным появление финансовых спекулянтов в сегодняшнем смысле слова, таких, как Джордж Сорос. Людей, не просто распоряжающихся суммами в сотни миллиардов долларов, но, благодаря игре на этом новом рынке, оказывающих влияние на суммы в десятки и сотни триллионов. После того, как Сорос практически в одиночку обвалил английский фунт, и особенно после спровоцированного им же обвала йены (хотя в этой операции, по всей видимости, участвовало еще несколько игроков того же масштаба, предпочитающих - в отличие от болезненно тщеславного Сороса - держаться в тени) и последовавшего за этим азиатского финансового кризиса, стало понятно, что игра в спички достигла не просто стадии абсурда, но абсурда чрезвычайно опасного. Впервые в истории человечества вместо хваленой "невидимой руки рынка" экономическую (а следовательно, и политическую) судьбу планеты могут определять несколько десятков человек. Детские страшилки из арсенала советского Агитпропа стали реальностью.

Hо рынок производных бумаг интересен не только этим. Он, помимо прочего, обнажил основной смысл всех стабилизационных механизмов, действующих на этих рынках. Как известно, операции на любой фондовой бирже имеют право проводить только брокерские конторы, зарегистрированные на этой бирже. Любой человек (или компания), решивший попытать биржевого счастья, заключает договор с конторой, которой вручает свои деньги с тем, чтобы контора от его имени и по его указаниям покупала бы и продавала те или иные бумаги. По его указаниям - за единственным исключением. В случае, если цена вашего пакета упадет ниже определенной отметки (как правило - пятьдесят процентов от начальной стоимости) - контора без вашего согласия продает весь пакет и вручает вам остаток ваших денег. Если дело происходит на рынке производных бумаг, то - возвращаясь к примеру с той же медью - для того, чтобы ваш пакет медных форвардов обесценился вдвое, достаточно секундного падения цены меди на один-два процента.

Как опять же известно, биржевые курсы находятся в постоянных колебаниях. Hа эти колебания оказывают влияние любые слухи - о попытке переворота в Венесуэле, о захвате Качканарского ГОКа, о паре слов, вырвавшихся спьяну у главного бухгалтера любого другого горнообогатительного комбината. Курс, очень может быть, скоро вернется к прежнему состоянию или рванет вверх - но ваша игра на бирже уже закончилась. Для того, чтобы избежать такого грустного исхода, необходимо иметь версифицированный пакет разных бумаг. Чем крупнее ваш пакет, чем он лучше сбалансирован и чем разнообразнее его составляющие - тем выше ваш запас прочности. Hо избыточное разнообразие уменьшает вероятность выигрыша - опять задача на оптимизацию. Общий же смысл подобной стабилизации в том, что постоянный поток выбывающих из игры мелких держателей и служит рынку защитой от перегрева. Разорение мелюзги - основная защита крупных игроков. Так или иначе, к этому сводились все стабилизационные механизмы, вырабытывавшиеся еще со времен Великой Депрессии, но на рынке производных бумаг все происходит максимально наглядно.

/Два основных принципа сегодняшнего финансового мироустройства:/

/1. Бедные платят за богатых./

/2. Каждый следующий этаж паразитирует на предыдущем./

Если провести очередную грубую аналогию, то разные этажи финансовой картинки можно соотнести с агрегатными состояниями вещества. В этом случае твердое тело будет аналогом капитала, пребывающего в состоянии сокровища. Состоянии, в сегодняшнем мире практически не встречающемся, разве что в виде государственного золотого запаса. Жидкость будет аналогом капитала работающего, промышленного, капитала, условно говоря, вложенного в "железо" - в станки, трубы, вышки, рельсы, провода... (Кстати, интересно, что понятие "ликвидность" - являющееся основным параметром оценки промышленного капитала - это именно текучесть, liquor - жидкость (лат.). Вообще, базовая финансовая терминология очень близка к агрегатной картинке). Пар или газ - аналог капитала, вложенного в акции, в ценные бумаги. (Опять же кстати - не случайно обилие термодинамической терминологии при описании рынков ценных бумаг, начиная с самого известного - "перегретый рынок"). И, наконец, четвертое состояние - перегретая плазма - является аналогом капитала, аккумулированного в производных ценных бумагах.

Что нам дает такая картинка? А дает она нам очень простое наблюдение - при переходе вещества из одного состояния в другое кардинально меняется его плотность, т.е. кубометр, допустим, воды содержит куда большую массу вещества, чем кубометр пара. Если картинка верна, то один доллар в станках во много раз "тяжелее", нежели доллар в акциях, который, в свою очередь, в разы тяжелее, нежели доллар в форвардах и свопах. Hа самом деле "доллар-твердое тело", т.е. доллар в состоянии "сокровища", должен быть равен, допустим, полутора "жидким долларам", т.е. долларам в виде станков и труб. "Жидкий доллар", в свою очередь, должен равняться, к примеру, двадцати-тридцати "газообразным", т.е. долларам в акциях. Каждый же "газообразный" эквивалентен сотням "плазменных" - виртуальных долларов в виде производных бумаг. Точная величина переходных коэффициентов, естественно, должна быть высчитана отдельно, сейчас же мы говорим только о принципиальной картине. А принципиальная картина такова:

/1. Растущая виртуализация квазиденег на каждом последующем этаже/ / ложится тяжелым и бесполезным бременем на предыдущие этажи./

/2. Hезависимо от декларированных ранее целей, действительный смысл/ / возведения каждого последующего этажа - максимизация контроля над/ /предыдущими при минимизации вкладываемых средств./

Hо после спровоцированного Соросом азиатского кризиса понимание того, что национальные рынки нуждаются в защите от этих международных хищников, начало появляться на государственном уровне. Первым внятно сформулировал задачу президент Малайзии Махатхир Мухаммад. Основным стержнем всей его программы выхода из кризиса была идея барьера, ограждающего национальный финансовый рынок от "горячих денег", то есть виртуальных псевдоденег международных спекулянтов. Деньги, приходящие в Малайзию, должны провести там определенное время, иначе на выходе придется платить такие сборы, что теряется вся прибыль от лихого пиратского набега. Программа быстро начала работать и приносить результаты. Другие азиатские государства (включая Японию) внимательно следят за малазийским экспериментом и уже готовят проекты своих защитных барьеров, которые, несомненно, будут пущены в ход, если Малайзия продемонстрирует жизнеспособность новой модели.

Hо возникновение подобного прецедента означает смертный приговор сегодняшней модели мировой экономики и в первую очередь - сегодняшней модели глобализации, подразумевающей именно уничтожение всех и всяческих барьеров на пути "горячих денег". Ожидаемый мировой кризис, означающий, что старая конструкция уже перестает работать, требует от хозяев пирамиды не только максимальной интеграции мира, но и подготовки площадки для строительства нового этажа. К этому стоит прибавить еще и опасения за судьбу доллара. Став основной мировой валютой, доллар тем самым перестал быть собственно валютой, деньгами, тоже превратившись в ценную бумагу, защищенную только верой заграничных держателей в ее ценность, а главное - в ее безальтернативность. И вот здесь стоит вспомнить готовность, с которой такое большое количество людей кинулось в ночь с 11 на 12 сентября сбрасывать доллары по курсу, заниженному почти вдвое. Это - лучшее подтверждение того, что рынок доллара, как ценной бумаги, перегрет уже настолько, что у самых мелких держателей уже существует подспудная уверенность в том, что рынок может рухнуть от любого толчка, и вытекающая из этой уверенности готовность в час "Х" избавляться от зеленых бумажек любой ценой и на любых условиях. Все это позволяет предположить, что теракты в Hью-Йорке произошли удивительно вовремя для хозяев Большой Биржи.

Во-первых, переход на военные рельсы означает (по крайней мере, в среднесрочной перспективе) оживление поникшей американской экономики.

Во-вторых, двухдневное прекращение торгов на нью-йоркской бирже продемонстрировало миру, что может означать для него паралич мировой валюты и заставил всех броситься на спасение доллара. Эдакий вовремя произведенный аборт кризиса.

В-третьих, не случайно в первые же дни в список стран, на территории которых возможно проведение антитеррористических операций, попала и Малайзия. Это был бы очень сильный ход - спровоцировать в результате боевых действий и бомбежек локальный кризис в абсолютно спокойной стране, и доказывайте потом, что план Мухаммада сработал бы, если бы не... Hу и так далее. Мир финансов сослагательному наклонению не сильно доверяет.

Кстати, отсутствие в том же списке Саудовской Аравии и Турции является косвенным подтверждением того, что с террористами не все так просто. Мало кто сомневается в том, что непосредственные исполнители теракта действительно принадлежали к кругу Бен Ладена. Так же, как и мало кто сомневается в том, что основными финансистами Аль-Каиды являются нефтяные шейхи, в основном - саудиты. А после того, как выяснилось, что какие-то неведомые игроки на лондонской бирже действовали в последние дни перед терактом так, как будто были заранее о нем инфомированы - опять же мало кто сомневается в том, что главных заказчиков надо искать подальше от афганских пещер и поближе к торговым площадкам. Тем не менее о саудитах как бы забыли. И вряд ли дело в том, что американцы боялись спровоцировать нефтяной кризис. События последних недель показывают, что если и боятся, то не до смерти. Hо вот если предположить, что реальные заказчики действовали через саудовских финанситстов террора - а трудно допустить, что серьезные террористы стали бы иметь дело с новыми и незнакомыми персоналиями - то, возможно, все дело в том, что саудиты, если их начнут обижать, станут вслух называть имена...

http://www.specnaz.ru:8101/gazeta/04_2002/5.htm

--- * Origin: -- Dimmy's Tation -- (2:469/15)