[1/2] Проект закона. Отзыв юриста 1.

07.05.2002
Konstantin Ivanov, 2:5000/99.8
Тема: [1/2] Проект закона. Отзыв юриста 1.

ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД[ююююю-----]Д

http://www.state-religion.ru/cgi/run.cgi?action=show&obj=1401

Отзыв юриста, адвоката, члена Российской ассоциации международного права Д.В.Потоцкого от 1 февраля 2002 г. по содержанию законопроектов Министерства юстиции

Анализ содержания разработанных и представленных Министерством юстиции Российской Федерации проектов федеральных законов "О борьбе с экстремистской деятельностью" и "О внесении изменений и дополнений в законодательные акты в связи с принятием Федерального закона "О борьбе с экстремистской деятельностью" позволяет сделать вывод о то, что указанные законопроекты подготовлены, с точки зрения законотворческой техники, безграмотно. Однако основное внимание в данном отзыве уделим все же анализу их содержательной, концептуальной стороны. Основной целью данных законопроектов в Пояснительной записке названо "обеспечение зашиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя Российской Федерации от противоправных посягательств". Следует сразу отметить, что решению указанной цели служит вся законодательная система Российской Федерации и деятельность правоохранительных органов. Указание на то, что обеспечение зашиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя Российской Федерации от противоправных посягательств является целью данных проектов, юридически не корректно, ибо дает возможность считать, что без них эта цель не достижима, или не достигается в настоящее время. Более корректно и скромно со стороны авторов было бы сказать, что предлагаемые ими законопроекты должны способствовать более эффективному обеспечению соблюдения законных прав и свобод граждан, защите конституционного строя Российской Федерации от противоправных посягательств. Это было бы более точным и правильно отражало бы суть предлагаемых авторами законопроектов. Ведь в них авторы формулировали правовые нормы, способствующие, как они считают, защите граждан и Российского государства не от всего, что может угрожать их права и свободам, а от экстремизма (экстремистской деятельности). При такой, более точной постановке вопроса, очевидным становится главная теоретико-юридическая задача разработчиков данных законопроектов. Эта задача - дать правильное по существу, достаточно полное и внутренне непротиворечивое, не допускающее двойственных толкований и спекуляций рабочее определение основному понятию законопроектов - понятию экстремистской деятельности (экстремизма). По нашему мнению, с этой задачей разработчики данных законопроектов явно не справились. Понятие экстремизм (экстремистская деятельность) до сих пор является, в большей степени, литературным, публицистическим, чаще применяется в лексике политической жизни, нежели в юридической практике. Введение его в юридическую практику требует серьезных оснований для соблюдения общенаучного принципа неумножения понятий и для того, чтобы не занимать органы государственной власти бесполезной деятельностью, на которую отвлекаются материальные ресурсы и бюджетные средства. В Пояснительной записке авторы законопроектов говорят об экстремизме, экстремистской деятельности и даже об экстремистских организациях как о чем-то, что уже определено и доподлинно известно, чему уже дано в юридической практике точное определение, которое принято не только юристами, но и общественностью. Однако, в действительности, это, очевидно, не так. Hапример, авторы утверждают: "... антиэкстремистские положения указанных нормативных правовых актов не согласованы между собой, частью устарели, частью не выдержали проверки практикой, предоставляют экстремистским организациям достаточно широкие возможности для ухода от ответственности и не регулируют ряд важных вопросов". Если спросить авторов - о каких конкретно организациях они говорят в этом своем утверждении, станет ясно, что в данном случае речь идет не о правовых характеристиках тех или иных организаций, а о публицистических политических оценках. Поэтому другое утверждение авторов о том, что "Представленные законопроекты призваны заполнить выявленные пробелы нормативно-правового регулирования и создать четкую и взаимоувязанную систему правовых актов антиэкстремистского характера", не соответствует действительности. Речь идет не о заполнении пробелов нормативно-правового регулирования (существование таких пробелов, в данном случае, авторы должны еще доказать), а о стремлении создать систему правовых актов, которая бы отвечала интересам всего российского общества и обслуживала не всех граждан России, а частные идеологические и политическое интересы некоторой идейно-политической корпорации (социальной группы). К такому выводу приводит рассмотрение текста данных законопроектов. Итак, что же предлагается авторами данных законопроектов вместо рабочего определения экстремизма (экстремистской деятельности)? В Пояснительной записке указано: "Определение экстремизма, содержащееся в проекте, имеет, в основном, политический характер, представляя собой норму-декларацию. Под экстремизмом понимается признание допустимости, возможности и желательности применения насилия либо совершения иных общественно опасных деяний в целях достижения политической власти, нарушения прав и с"обод человека и гражданина, незаконного изменения конституционного строя, нарушения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, а равно наделения незаконными преимуществами либо подавления отдельных лиц (групп населения) по признаку (признакам) расы, национальности, языка, отношения к религии или убеждений". Это определение не несет основных признаков рабочего определения - не содержит четко сформулированного набора свойств и признаков правового явления или сформулированных процедур, объясняющих и устанавливающих, как распознать и оценить интересующее нас понятие, и потому, с юридической точки, зрения совершенно несостоятельно. Оно не отвечает и требованиям элементарной логики. В нем логически выделяются 2 основные части, разделенные словом "либо": "Под экстремизмом понимается признание допустимости, возможности и желательности применения 1) насилия, 2) совершения иных общественно опасных деяний в целях... Основным "ядром" принятого определения экстремизма авторы избрали указание на "применение насилия". Hо само по себе, применение насилия, без указания на конкретный субъект, который применяет насилие, объект, на который направлено насилие, без указания на конкретные обстоятельства и условия его применения, без определения, в чем конкретно это насилие, собственно, заключается и выражается, не может служить основанием для морального осуждения субъекта, тем более - его уголовного преследования. Авторы же законопроектов совершенно необоснованно относят любое насилие к общественно опасным деяниям. Тогда как буква и дух российского законодательства не только допускают, но и требуют применение насилия для предотвращения угрозы жизни и безопасности граждан, государства и общества. Следующее затем указание авторов на "...совершение иных общественно опасных деяний" так же безграмотно с юридической точки зрения, поскольку позволяет давать неопределенно расширительное толкование общественно опасных деяний и обесценивает все предыдущие попытки авторов законопроектов уточнить сферу его применения. Если, конечно, авторы данного законопроектов не хотят вернуть наше общество во времена тоталитаризма, неограниченного господства государства над обществом, не хотят дать в руки власти неограниченный инструмент подавления прав и свобод граждан, сделать возможными уголовные репрессии граждан по признаку отношения их к тем или иным идеологическим или политическим идеям и положениям. Далее в определении авторы перечисляют ряд общественно опасных деяний, указывая на них как на цель деятельности, хотя сами по себе эти деяния являются содержанием деятельности. Получается, что человека нужно судить за признание им допустимости, возможности и желательности чего-то социально опасного, а не за совершение действий. Судить человека за "признание" т.е. за некие субъективные оценки (как их доказывать?!), а не за сами эти действия. И что считать "признанием" - признание человека на предварительном следствии или в суде, его клятву на Конституции, заявление в средствах массовой информации. Является признанием выступление человека дома на кухне или пьяная речь на дружеском застолье в ресторане? Здесь уже недалеко от провокации граждан на доносительство. Следует сказать, что, само по себе, слово "экстремизм" в русском языке является иностранным заимствованием, и в русской языковой культуре не несет однозначно негативной моральной или юридической оценки. В словарях экстремизм (от лат. extremus - крайний) определяется и трактуется как приверженность лица, группы, объединения, организации, государства и т.д. к крайним взглядам, оценкам или действиям. Приверженность субъекта крайним взглядам на кого-либо или что-либо, оценкам или действиям в отношении кого-то или чего-то не может служить основанием для его морального осуждения или применения к нему мер уголовного наказания. Само квалифицирующее в данном случае понятие "крайние взгляды" является также качественным, а не содержательным. В русском языке понятие экстремизм (экстремистская деятельность) является функциональным, а не содержательным, указывает на качество действия, а не на его содержание. Толкование понятия экстремизм (экстремистская деятельность ) как обозначения чего-то заведомо морально порочного или, тем более, определенно юридически противоправного возможно только как одностороннее и идеологическое толкование. Раскрытие понятия экстремизма и придание ему негативных моральных или правовых характеристик возможно только с позиций определенного мировоззрения, определенной идеологии. Именно по этому пути и пошли авторы данных законопроектов. Hо является ли такая позиция юридически обоснованной и законной, с точки зрения законодательства Российской Федерации? По нашему мнению, абсолютно нет. Таким образом, авторы совершенно не справились с задачей "законодательного определения признаков, при наличии которых то или иное явление политической жизни и средство политической борьбы относится к числу неприемлемых для государства и общества", решение которой декларировали в Пояснительной записке. Авторы указывают, что "содержащееся в проекте понятие экстремистской деятельности предметно определяет ее признаки (насильственность, противоправность и общественная опасность), включает в себя перечень типичных ее проявлений и круг возможных субъектов экстремистской деятельности". Прежде всего, названные здесь авторами признаки экстремистской деятельности являются "предметными" в совершенно разных областях и не могут применяться в одном ряду для характеристики качеств одного субъекта. Hасилие может быть законным, противоправные проявления могут быть ненасильственными, общественную опасность могут также представлять деяния, не сопряженные с насилием или, в настоящее время, не подпадающие под определение незаконных. Рассмотрим, что нового в этом отношении, дает нам соответствующая статья предлагаемого авторами базового законопроекта, последовательно комментируя изложенные в ней положения. "Статья 1. Основные понятия. В целях регулирования отношений в области борьбы с экстремизмом применяются следующие основные понятия: экстремизм - это признание допустимости, возможности и желательности применения насилия либо совершения иных общественно опасных деяний в целях достижения политической власти, нарушения прав и свобод человека и гражданина, незаконного изменения конституционного строя, нарушения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, а равно наделения незаконными преимуществами либо подавления отдельных лиц (групп населения) по признаку (признакам) расы, национальности, языка, отношения к религии или убеждений". Мы видим повторение того же юридически несостоятельного текста из Пояснительной записки, который вызывает все те же вопросы. Что такое насилие, с которым, по тексту, должны быть сопряжены противоправные деяния? О нарушении каких прав и свобод здесь говорится? Что значит "иных общественно опасных деяний", и кто это решает - опасные данные "деяния" для общества, или нет. Уже сказано, что такое расширение здесь совершенно недопустимо, превращает законопроект в политическую прокламацию, к которой, в таком случае, если быть честными, авторам следовало бы приложить и свое идейно-политическое kredo. То же самое авторы написали и о "незаконных преимуществах" и "подавлении". Что такое здесь подавление? Как экстремисты могут наделить кого-то незаконными преимуществами? Здесь авторы вообще запутались. Можно требовать этих незаконных преимуществ (не фиксированных в действующем законодательстве), в том числе требовать их в законной форме. Можно пропагандировать необходимость установления таких незаконных в настоящее время преимуществ, опять же, делая это в законной форме, и без всякого насилия. А если кто-то уже наделил кого-то какими-то незаконным преимуществами, т.е. не фиксированными в действующем законодательстве, не прописанными в законах (в законах нельзя прописать всех преимуществ)? Все эти замечания относятся и к дефиниции "экстремистская деятельность": "экстремистская деятельность - это деятельность политических партий, общественных и религиозных объединений, иных организаций, средств массовой информации, должностных лиц и граждан включающая в себя организацию, планирование, подготовку и реализацию общественно опасных деяний, направленных на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, на нарушение суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, на организацию незаконных вооруженных формирований, на нарушение прав и свобод граждан в зависимости от расы, национальности, языка, отношения к религии или убеждений, в том числе возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, а также публичные призывы к совершению в указанных целях общественно опасных деяний". Изложенные здесь деяния уже регулируются и караются существующими правовыми нормами, как то: насильственное изменение конституционного строя РФ, насильственный захват власти или насильственное удержание власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, организация незаконных вооруженных формирований, нарушение прав и свобод граждан в зависимости от расы, национальности, языка, отношения к религии или убеждений, в том числе возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Караются именно эти деяния, а не какая-то мифическая "деятельность", "включающая" эти деяния. Авторы просто перечислили ряд уголовно наказуемых деяний и назвали все это расширительно - "экстремистской деятельностью". Зачем? Точно также можно было бы назвать эти деяния частью, например, подрывной деятельности, или антигражданской деятельности, или антигосударственной деятельности, или антипатриотической деятельности, или еще, Бог знает, какой деятельности. И написать еще несколько подобных законопроектов. А вот если обратить внимание на слово "включающая" и вспомнить об "иных деяниях", которые не включены в данное определение, тогда станет очевидным юридический "провал" разработчиков, которые в данном законопроекте декларируют, фактически, беззаконие. Для полноты иллюстрации того, что авторы настоящего законопроекта оказались совершенно неспособными решить задачу, которую они поставили перед собой, следует рассмотреть еще одно положение законопроекта. Это положение о том, что "не является экстремистской деятельностью". --- Fregate 1.51/W32 * Origin: Unknown (2:5000/76@fidonet)