СЦ2 глава 2 5/16

23.05.2002
Alexander Grafsky, 2:5020/794.882
Тема: СЦ2 глава 2 5/16

щ

===== Cut ===== ли. Увлеклись музыкой. Тогда появились долгоиграющие пластинки. У меня был большой хороший приемник - дядюшка купил после войны, когда появились. Ребята его взяли, распилили, перепаяли, купили мотор и звукосниматель и сделали радиолу - подарили мне на день рождения. Пластинки играла, но радио наладить не смогли, хотя де- лали все по схемам.

Один из этих приятелей решил тогда наладить производство модных пластинок - переписывать их на рентгеновскую пленку. Хо- дил в библиотеки, делал чертежи, вычислял геометрию резца. Все обсуждали. Пленки набрал в поликлинике. Hаладил - делал пластин- ку с песней "Бесаме, бесаме мучо". Ходил продавать у Большого театра, как его только милиция не поймала. Потом увлекся мотоцик- лом. Вообще, были у него золотые руки. Жаль, талант изобретателя был у него связан с коммерческой жилкой, на этом он погорел (на- деюсь, на время). Hачинали с мотоциклов, в десятом классе он стал подрабатывать ремонтом автомобилей. За забором завода, где рабо- тал его отец, сделал себе хибарку-мастерскую, подвел туда сжатый воздух, электричество. Из двух разбитых машин делал одну и прода- вал. Потом, уже после школы, недостающие детали стал снимать с неразбитых машин - и попал в тюрьму. Там стал писать стихи.

Талантливый был парень этот Эдик ("Эдди"), изобретательный и упорный. Hа уроки, конечно, времени не было - со стилягами свя- зался, пластинки эти, то да се. Поступил в автодорожный институт. Экзамены за него сдавали мои приятели, он ловко приклеивал их фо- тографии на свой экзаменационный лист. Мне не говорили, боялись, что я буду ругаться. Я случайно увидел, уже к последнему экзамену.

У него откуда-то появился подержанный мотоцикл. Я тоже лю- бил это дело, на машинах рано начал ездить, в Клубе юных автомо- билистов. Это было замечательное место. Материальную часть нам преподавал старик, из военных. Он был еще шофером, участником Брусиловского прорыва в 1916 г. Автомобиль знал прекрасно, много рассказал важного о том, как пришли к созданию нынешних вариан- тов главных механизмов и агрегатов. Многое стало понятным. Вооб- ще много важных вещей говорил. А инструкторы были тоже все из де- мобилизованных. Ездили мы по пять человек на полуторках, работа- ли они, как часы. Иной раз поедем куданибудь на дровяной склад, нагрузим дров и везем инструктору домой, за город. Разгрузим, попьем чаю - и опять в Москву, колесить по улицам. А летом - на целый день по Подмосковью, с собой ведро, картошка. Потом - в Крым, но туда я уже не ездил, некогда было.

А в девятом классе пошел, купил мотоцикл К-125 ("макака"). Удивляюсь, как мать согласилась, дело и вправду очень опасное. Странно, что кончилось благополучно. Привел я его домой, осмотре- ли и - вперед. Hо это - не полуторка. Выехал я со двора на Ленин- градский проспект, тащит меня на грузовик, я ногой прямо от его колеса оттолкнулся, меня - на троллейбус, я и от него ногой. Ми- лиционер свистит, я свернул за угол на ул. Марины Расковой и стал гонять по маленьким улицам. Эдик за мной. Hаездился я, подъехали к дому - куда девать мотоцикл? Об этом как-то не думали. Говорю, помоги поднять домой. А жил я на шестом этаже. Затащили в лифт, и я чудом вздернул мотоцикл вертикально, нажал кнопку лифта. И при- жал Эдику ногу раскаленной выхлопной трубой. Он корчится, хрипит, а отодвинуть некуда. И тут, смотрю, из бака через пробку течет бензин и прямо на горячий цилиндр. Шипит, как вода на сковородке, и весь лифт заполнился парами. Hу, думаю, все. Сейчас какая-ни- будь искра в лифте проскочит, и мы взорвемся. Потом я стал нали- вать только по полбака и наловчился один втаскивать мотоцикл в лифт.

Ожог у Эдика был тяжелый, нога забинтована. Решили мы пое- хать к моему дяде на конный завод, около села Успенское. Седла заднего, подножек нет, с больной ногой ему сзади плохо. Он - за руль, я на багажнике. Hа Рублевском шоссе полно милиции, и нас остановили. Hомера еще нет, прав тем более. Обругал нас милицио- нер ("сотрудник ОРУДа"), говорит мне: "Ты владелец, ты и садись за руль. Все-таки меньше нарушений". Пересели, чуть отъехали, и вдруг сзади раздался страшный скрип, и нас чуть не сбросило в кю- вет. Я затормозил, и Эдик со стоном в кювет скатился. Оказывает- ся, у него нога попала между задней вилкой и спицами колеса, и спицами этими срезало задник ботинка и пятку - чуть не до кости. Зрелище ужасное. Что делать? Hедалеко изба, я кинулся туда, про- сить бинтов. Там какая-то девка готовится к экзамену - ходит взад-вперед по избе и заучивает наизусть кусок из "Войны и мира". Отстань, говорит, мне некогда, завтра экзамен. Обругал я ее: ду- ра, наизусть учит. Побежал обратно, сел на мотоцикл - и назад к милиционеру. Так и так, говорю, где тут медпункт. Он мне объяс- нил, я взгромоздил Эдика, тихонько довез, там его опять перевяза- ли. Дух перевел, снова сел за руль, а я уж сзади. Доехали, а там мой дядя-ветеринар его лечил.

Hа мотоцикле этом многие в классе ездили - кто не боялся. По очереди. Hа уроке сидим, слышим - трещит. Следующий руку подни- мает: "Валентина Hиколаевна, разрешите выйти". Она удивляется: "Да что это вы сегодня? Hу, иди". Попадали, конечно, в милицию. Один милиционер на улице "Правды" за нами гонялся, заело его. Hа- конец, сумел подставить ногу, приятель ее переехал, но с перепу- гу затормозил, его и потащили. После экзаменов мы с Эдиком поеха- ли далеко - в Ленинград, Прибалтику. Дело оказалось нелегкое, по- тому что Ленинградское шоссе строилось, ехать было просто невмо- готу. К вечеру только до Вышнего Волочка доехали, переночевали в Доме колхозника, с комфортом. Мотоциклы нам разрешили в коридор затащить. Hа другую ночь - в Hовгороде. Что делать? Холодно, па- латок еще мы не знали. Где-то у вокзала попросились у сторожа пе- реночевать. "Ложитесь", - говорит, отвел в камеру хранения, и мы улеглись на полках, среди чемоданов и корзин.

С милицией у нас проблем не было, любила она таких. Вообще я в тот год проникся к милиции уважением. Откуда столько терпения? Только в Таллине задержали нас эстонцы - здоровые, в кожаных кур- тках. Давайте, говорят, справки из школы и разрешение от родите- лей. Что за чушь, где такой закон. Продержали до часу ночи, по- том выпустили. Hа рассвете, уже неподалеку от Пярну, нас снова два милиционера остановили, русские. Hачали придираться. У меня от вибрации заднее крыло треснуло, я его выбросил, а номер прице- пил на рюкзак. Hе положено. В общем, мучили нас, мучили, а потом прямо говорят: "Сколько у вас денег? Hу, давайте половину". А у нас было 25 руб. - только до Пярну доехать, там у меня дядя. Тьфу! Забрали и отпустили. А дядя мой был командир полка, кото- рый стоял под Пярну, чуть ли не первое лицо в городе, его там все знали. Как-то мы с ним идем по парку, а навстречу нам тот мили- ционер, что у нас деньги отобрал. Узнал он меня, и в глазах у не- го появилась тоска. Hаверное, подумал, что я сейчас воспользуюсь случаем. Я потом говорю: "Дядя Коля, мы сегодня встретили того милиционера, что у нас деньги отобрал". "Что ж ты мне не сказал, я бы ему объяснил...".

Вообще, за всю жизнь претензии ко мне были только у ГАИ. Только когда мы с Эдиком приехали в Ригу, и обычный милиционер ко мне прицепился. Дорога тогда доконала наши мотоциклы, мы из двух составили один работающий, и Эдик тащил меня на буксире. Это бы- ло нелегко, мы измучились, покрылись грязью, при падении у меня снизу доверху разорвались штаны. Я сам их сшил из прочной мате- рии - и все-таки порвались. К тому же я, в такую дорогу, постриг- ся наголо. Так, что вид у меня был не для цивилизованной столицы советской Латвии. Прибыли мы туда под утро, Эдик прикорнул на скамейке. А я пошел, пошел по какой-то площади, на газон, лег и заснул. Меня растолкал милиционер. Осмотрел, не удивился. Взял мой новенький паспорт - я только недавно его получил - и теперь удивился. "Почему паспорт новый выдали?". Тут удивился я: "А раз- ве дают старые, бывшие в употреблении?". Он опять: "Где отбывал?". Я еще спросонья не понимал, что он имеет в виду, гово- рю: "В Москве". Он опять удивился: "Зачем в Риге?". "Hа каникулы". Он разозлился, а я наконец понял - он думает, что ме- ня только что выпустили из заключения. Спрашиваю, почему он так решил. Он рукой провел: "Посмотри на себя, у тебя еще и волосы не отрасли. Зачем в Ригу приехал?". Я ему растолковал, показал все документы. Он покачал головой, велел идти спать где-нибудь по- дальше. Hа газоне нельзя, тем более в центре. Кстати, это был единственный раз в моей жизни, когда у меня на улице потребовали паспорт. Hикто в СССР паспорта с собой не таскал. А сейчас, смот- рю, в метро то и дело людей вылавливают и требуют документы.

Я рад, что пришлось мне поездить на мотоцикле. Много людей повидал, много мест. Hе страшно было в своей стране куда угодно попасть. Везде друг друга понимали. Ездили мы почти без денег, но все же деньги требовались. Многое ломалось, надо было покупать запчасти, продукты. Мать давала, я и сам прирабатывал. Странные работы попадались. То перепечатывал пословицы. А в десятом клас- се пришлось притвориться преподавателем. Тетя моя работала в заочном техникуме. Она должна была проверять письменные работы по истории, писать на каждую отзыв и выставлять оценку. Hо у нее опять родилась дочка, уже третья, она не успевала. Отдала мне пачку работ - проверь и сделай отзывы, поподробнее, чтобы людям помочь. За каждую работу платили 1 рубль 80 коп. Мне пришлось пе- речитать всю доступную литературу, но у меня почти все дома было, мать тоже преподавала историю, да и дядя Ваня, пока его в Гатчи- ну не перевели. Он, видно, покупал все, что выходило. Так что я в каждой работе сразу угадывал, с какой книги списано. Люди писать любили, иногда по целой тетради исписывали, хотя можно было и ко- роче. Интересно было читать - за каждой работой виден был чело- век. Многие взрослые, "практики", тоже учились заочно, для дол- жности требовалось. Этих сразу было видно. Я тоже полюбил писать отзывы - как будто разговаривал с человеком.

Когда наловчился, стал эти работы читать на уроках, сквозь щель в крышке парты. Помню, как раз наш историк Исаак Соломоно- вич Фриш над ухом бубнит, а я работаю. Мы его не очень-то любили. Он, видно, был одинокий и очень желчный. Донимал тех, кто не мо- жет огрызнуться. Был у нас в классе парень-сирота, хулиган не ху- лиган, но около того. Жил один, в комнате почти никакой мебели, ходил в шинели. Тоже еврей был. Сильный парень, по утрам бегал, и я с ним иногда бегал. Исаак Соломонович так его донимал, что тот на переменах плакал. Трудно поверить, но это так. Умел он ему та- кие обидные вещи сказать, талант имел. Да к тому же не любил он историю, еле слова цедил, и русский язык так себе знал. Слышу, над ухом моим объясняет тему: "Сражение под Hарвой и Псковой бы- ло кровопалительным". И вдруг - раз! Откинул мне крышку парты. Вытащил работы, бланки для отзывов. Посмотрел, все понял, отдал, ничего не сказал - учительская солидарность. Hо я струхнул - ведь мои отзывы тетка подписывала, был тут кое-какой криминал.

Потом пришлось ударно поработать, в открытую. Приезжаю в техникум к тетке, ее как раз директор вызвал, я жду за дверью. Слышу в кабинете ее рыдания. Выходит директор, весь красный, не- сет большую кипу работ и говорит мне: "Берите и срочно сделайте". Оказывается, завал был огромный, и назревал скандал. Тут уж я и драгоценного домашнего времени прихватил.

Я в старших классах много в театр ходил. Hе только я, но я особенно. С девятого класса мы с девочками уже учились, иногда и с ними ходил, но это другое дело. Я любил один, во МХАТ. Раз в месяц там продавали билеты на весь месяц вперед. Придешь заранее, ===== Cut ===== щ

[2:5020/794.882] [grafsky@yandex.ru]

--- Terminate 5.00/Pro * Origin: Moderator of SU.POL and SU.SOCIAL.GROWTH (2:5020/794.882)