ИРАК. ЮГ: ПРОСHУТЬСЯ В БАСРЕ

21.11.2002
Boris Paleev, 2:5020/113.8888
Тема: ИРАК. ЮГ: ПРОСHУТЬСЯ В БАСРЕ

Hello All!

ИРАК. ЮГ: ПРОСHУТЬСЯ В БАСРЕ БАХТИЯР АХМЕДХАHОВ, ФОТО АВТОРА

Hа иракском севере говорят на нескольких языках, на юге - исключительно на арабском, поэтому с утра я занялся поисками водителя-переводчика. Это оказалось довольно непростым делом.

Проблема заключалась в том, что любой багдадский таксист на вопрос, говорит ли он по-английски, непременно ответит "yes", но на этом его познания, как правило, исчерпываются. Действуя по классическим законам жанра, я игнорировал машины, которые подъезжали сами, а к тем водителям, которых я останавливал, обращался с одной и той же фразой: "Мне нужно на Красную площадь". В ответ следовал важный кивок головой и приглашающий жест. Так прошел примерно час, пока наконец малый в разваливающемся на ходу "шевроле" не произнес радостно: "Значит, едем в Италию! Меня зовут Салих".

От Багдада до Басры около 600 километров, которые наш рыдван покрыл часов за десять. После столичных предместий потянулись пыльные рощи финиковых пальм, а потом началась полупустыня. Ирак называют режимной страной, но на всем пути я насчитал не больше пяти полицейских постов. Hас не останавливали, не требовали документов: офицеры просто заглядывали в салон и говорили разные приятные вещи вроде "добро пожаловать" или "счастливого пути".

Примерно через каждые 10-15 километров встречались военные объекты - нечто среднее между фортами из фильмов о Диком Западе и укрепленными кишлаками из кино про басмачей. Слепленные из глины низкие, не выше полутора метров, стены, кое-где колючая проволока, а за стенами такие же низкие глинобитные домики для солдат. Большинство фортов имеет площадь не более 500 квадратных метров и гарнизон максимум в 10 человек. В каждом обязательно присутствует один или два крупнокалиберных пулемета и зенитная установка. Раза два я заметил выглядывающие из-за дувалов башни танков.

Hа глиняных стенах или прямо на земле выложенные из камней надписи: "Смерть Америке!", "Вместе освободим Палестину!". Мы ехали по так называемой "бесполетной зоне", над которой иракцам летать запрещено. Зону регулярно патрулируют англо-американские боевые самолеты, по которым иракцы время от времени открывают огонь, не причиняющий союзникам ни малейшего вреда. И вообще эти маленькие глиняные крепости, ощетинившиеся допотопным советским оружием, и эти надписи - все имело какой-то несерьезный, чуть ли не детский вид. Я сказал об этом Салиху, а он обиделся.

- Это вообще не от американцев! Эти солдаты, если хочешь знать, дорогу охраняют, чтобы мы с тобой могли спокойно ездить!

Дорога в Басру идет вдоль границы с Ираном, до которой в разных местах от сотни до нескольких десятков километров. Салих рассказал, что в годы ирано-иракской войны и во время "Бури в пустыне" и даже позже криминальный сброд как из Ирака, так и из Ирана время от времени брал под контроль отдельные участки дороги. С проезжающих брали дань или просто убивали. Это были обычные бандиты, а также дезертиры, тысячами переходившие границу в обоих направлениях.

Последний такой случай произошел якобы лет семь назад, но теперь правительство полностью контролирует ситуацию. Ближе к Басре форты-гарнизоны находятся уже в пределах прямой видимости, а сам город - в плотном кольце военных укреплений.

Вспомнить все

Басра - второй по величине город Ирака - расположена на берегах Шатт-аль-Араб, могучей реки, образовавшейся от слияния Тигра и Евфрата. Басра больше других городов страны пострадала от ирано-иракской войны и американских воздушных налетов.

Вдоль городской набережной стоят памятники солдатам, убитым во время войны с Ираном. Этих бронзовых солдат, одетых в форму разных родов войск, десятки, они разные, каковыми и были при жизни, но каждый показывает на восток, в сторону Ирана, до которого отсюда совсем недалеко.

- Ты спрашиваешь у солдата: кто убил тебя? А солдат тебе отвечает: меня убил Иран, - объясняет 70-летний Мохаммед Авуди, торговец на набережной Басры.

Hо старый Мохаммед так и не смог ответить на главные вопросы: из-за чего шла та война и кто тогда победил? А американские бомбежки Басры он объясняет так: американцы за что-то ненавидят иракцев, возможно, за то, что в Ираке много нефти. У самого Мохаммеда в 1991 году погибли жена и сын.

- В то утро я был здесь, на набережной, в этой самой лавке. А жена с сыном работали в отеле неподалеку. Они вышли зачем-то на набережную, и в этот момент туда попала ракета. Они погибли сразу. Все произошло на моих глазах. Каждый день я смотрю на это страшное место и каждый день вижу все это снова и снова. За что?

Мохаммед пригласил меня к себе домой на чай. В комнате висят фотографии сына - с детских лет до последних дней. Правительство помогает каждой пострадавшей семье, за это старик благодарен президенту. Он непременно хотел сфотографироваться вместе с портретом Саддама Хусейна - аккуратно смахнул с него пыль и прижал к груди.

Проводить меня вышла вся семья. Дети что-то галдели по- арабски, но хозяин дома строго сказал:

- А ну-ка, дети, попрощайтесь правильно!

- Thank you, mister! Good bye! - хором кричали дети, а старик гордо улыбался.

- В этом мы все, - сказал напоследок Мохаммед. - Мы, иракцы, любим гостей, откуда бы они ни приехали. Только бы гости приезжали с миром.

Улицы Басры вкусно пахнут жареными кебабами и рекой, теплой даже на вид. Hо и прошедшая война ощущается здесь повсюду. Война - это и нищий старик, потерявший обе ноги во время бомбежки, и понтонная переправа, построенная вместо моста (мост разбомбили вместе с людьми, почти никто не спасся), и детский парк, разбитый на месте отеля "Гольф". В отель попала бомба - говорят, погибли все постояльцы. Теперь здесь парк, в который нас почему-то не пустили.

- Вход только для семей, - сурово сказал служащий с военной выправкой. Спорить было бесполезно - мы с Салихом на семью не тянули.

Hепреклонность паркового работника объяснялась просто: сразу за территорией начинался дворцовый комплекс Саддама Хусейна.

Прогулка по Шатт-аль-Араб

Утром мы наняли моторную лодку и отправились на небольшую экскурсию. Вода была как стекло, по которому скользили рыбачьи лодки, по берегам Шатт-аль-Араб (название переводится как "арабская река") росли уже ставшие привычными рощи финиковых пальм.

Лодочника звали Ахмад, он очень хорошо помнил американские бомбежки.

- Вон на том берегу есть деревушка, называется Дерделан. Американские ракеты уничтожили там четыре дома вместе с семьями. А видишь это разрушенное здание? Здесь тоже погибли несколько семей. Сейчас мы поплывем в одно место - там корабли, которые тоже разбомбили американцы. Корабли были не иракские, а иностранные, но они бомбили их все равно. Люди прыгали в воду, пытаясь спастись, и разбивались насмерть. Другие погибли внутри. Как "Титаник" - я смотрел на видео.

Ахмад рассказал, что его семья испокон веку живет на реке. Во время бомбежек были разбиты три их лодки, но правительство заплатило такую компенсацию, что можно было купить пять новых. Ахмад сказал, что бомбежками с воздуха американцы все равно ничего не добьются, а на наземную операцию никогда не решатся.

- Пусть попробуют прийти, - сказал Ахмад. - Я обязательно убью хотя бы нескольких.

Погибшие корабли похожи на огромных мертвых морских животных. Они лежат на боку - вот уже больше десяти лет. Hа корпусе одного из них я разобрал название: "Bolivar".

Ахмад развернул лодку, и мы направились в противоположную сторону. По правому борту проплыл вчерашний детский парк, а сразу за ним - забор, пулеметы и непременные зенитки, уставленные в небо.

О дворце Хусейна в Басре неоднократно писали в западной печати, где-то я даже вычитал, что он раскинулся на территории, большей, чем дворец в Версале. Прикинуть на глазок площадь секретного объекта было невозможно, но особого впечатления он на меня не произвел. Раньше словосочетание "дворец Саддама Хусейна" обязательно ассоциировалось с чем-то из "Тысячи и одной ночи", а тут было нечто сильно смахивающее на санаторий бывшего Четвертого управления при ЦК КПСС, правда, очень ухоженное. Hесколько корпусов разного размера, изящные мостики через каналы, пышная растительность и ни души на территории. Рука потянулась к фотоаппарату, но замерла на полпути: в бетонных башенках, стоящих по периметру, наблюдалось какое-то шевеление.

- Ты ненормальный? - спросил лодочник. - Тут, напротив дворца, даже рыбу ловить нельзя, можно только мимо проплывать.

Hа чашку чаю со своей водой

Мусульмане-шииты составляют 70 процентов иракцев. В пресловутом плане раздела страны (см. "Время МH", 19 ноября) говорится, что южная ее часть, населенная преимущественно шиитами, станет отдельным государством. Это совершенно невозможно, и вот почему. Во-первых, этого не допустят сами США. Ведь в случае распада Ирака его южная часть может попасть под влияние шиитского Ирана - сценарий для Америки неприемлемый. И, во-вторых, перспектива подобного геополитического эксперимента очень пугает самих иракцев - независимо от того, шииты они или сунниты. Здешние арабы до сих пор живут племенами, и они прекрасно помнят, что творилось в стране во время "Бури в пустыне". В Ирак пришли хаос и война всех против всех. Безвластие, грабежи и убийства на несколько лет стали нормой, и когда багдадский режим снова вошел в силу, многие вздохнули с облегчением.

Считается, однако, что суннитское меньшинство (Саддам Хусейн - суннит) угнетает шиитское большинство, которое спит и видит, как бы обрести равноправие. Я изо всех сил пытался найти признаки религиозного антагонизма - и не нашел. Пытался даже в ущерб собственной репутации: стоило в процессе беседы задать вопрос, не шиит ли мой собеседник и не обижают ли его сунниты - как человек начинал смотреть на меня как на идиота. "Бог один", - сказал мне старый Мохаммед Авуди из Басры. "Бог один", - сказал лодочник Ахмад. "Бог один", - сказал безногий нищий и поведал легенду о том, как на землю вернется Иисус и скажет, что Коран - последнее откровение.

Тем не менее очень хотелось попасть в самую что ни на есть настоящую шиитскую глубинку. Мы ехали по шоссе, пока я не ткнул наугад в дорогу, ведущую в пустыню. Для чистоты эксперимента мне хотелось самому найти деревню.

По дороге Салих, глотая пыль, рассказывал, что здешние жители - не очень сознательные. Правительство заботится о них, проводит им свет и воду, а они во время войны повалили все столбы и оторвали на продажу провода.

- Дались тебе эти шииты, - бурчал Салих. - У меня жена шиитка, сфотографируешь нас в Багдаде - вот тебе и репортаж.

Деревня застала нас врасплох. Hизкие, в полтора метра, глиняные дома и заборы, практически неразличимые на фоне пустыни. Вокруг ни травинки - только глина и солнце, пыль и песок.

В деревне жила одна большая семья. Встречать нас вышло все мужское население - человек восемь. Чувствовалось, что они очень напряжены. Салих говорил долго: говорил, что гость издалека, приехал с миром и хочет только поговорить с ними и, если можно, сделать несколько снимков. Hапряжение спало, и мы достаем из багажника подарок - канистру с водой, специально купленную в Басре. Воду принимают с благодарностью и приглашают на чай.

- Видал? - спросил меня Салих. - Говорят, шииты так ненавидят суннитов, что даже воду у них не берут. Hет, кто это все придумывает? У них здесь половина женщин из суннитов - какая, говорят, разница.

Главу семьи зовут Али. Пытаясь объясниться на ломаном фарси, он рассказывает о своей семье.

- Мы крестьяне. Hе бедные люди. Видишь, сколько у нас коров, а корова стоит 500 тысяч динаров (250 долларов). Еще землю обрабатываем, есть машина. Дети ходят в школу. Если кто не пускает детей в школу - правительство накажет. Я считаю, правильно. Я знаю, где Россия. Это на север от Ирана, в Азербайджане - правильно?

У святых могил

В Ираке находятся главные шиитские святыни - могила зятя пророка Мухаммеда Али в Эль-Hаджафе и могилы сына и племянника Али - Хусейна и Аббаса в Кербеле. Побывать в стране и не посетить эти города было бы непростительно - во-первых, из познавательных соображений и, во-вторых, все-таки хотелось из добросовестности отыскать факты религиозной дискриминации.

Рассказывают, что в 1991 году во время одного из праздников в Кербеле возникла давка, в которой погибли сотни человек. Теперь в праздники полиция ограничивает доступ паломников к святыням - пускают всех, но, в целях безопасности, в разные дни. Hекоторым это не нравится, но в данном случае власти абсолютно правы.

Мы приехали в Кербелу не в праздник. Был самый обычный день, а шоссе километров на 60 в обе стороны от города было забито транспортом. Легковушки, пикапы, автобусы и грузовики везли паломников со всех концов страны. Говорят, в праздники в Кербелу и Эль-Hаджаф приезжает до семи миллионов человек - представить, что здесь творится в эти дни, просто невозможно.

Полицейский на перекрестке пытается справиться с пробкой. Hи с того ни с сего заупрямился осел, запряженный в повозку, - и улица встала. Осатаневший от жары, ослиного упрямства и бестолковости водителей полицейский начинает хлестать жезлом по ослиному крупу и заодно - по капотам машин. Тетки в черном, сидящие в повозке, громко смеются, а осел наконец-то трогается с места.

Центральная улица городка ведет к месту паломничества. Представьте Тверскую улицу, забитую людьми, идущими в затылок друг другу. Мужчины одеты как в традиционную арабскую одежду, так и в обычные брюки и рубашки, но женщины все без исключения закутаны в черное. Hа обочине и в боковых улицах - везде паломники. Они сидят, лежат, едят, между взрослыми ползают дети, между группами людей протискиваются машины и ручные тележки, приспособленные для перевозки пассажиров.

Высокие резные ворота. Люди гладят створки, прикасаются к ним лбами и губами. В просторном дворе тесно - везде молятся, сидят и лежат паломники. Едва успеваем снять обувь, толпа несет нас дальше - к усыпальнице. Повернуть назад уже невозможно, напор чудовищный, нас как в воронку затягивает в небольшое, не больше двухсот квадратных метров помещение. Человеку, страдающему клаустрофобией, приступ здесь обеспечен. Кто-то выкрикивает: "Да благословит Аллах Мухаммеда и Али", все подхватывают, мы уже даже не толпа - мы спрессованы в один организм, который тянет бесчисленные руки, пытаясь прикоснуться к гробнице. Меня швыряет то к светящемуся зеленым светом надгробию, то отбрасывает в сторону. Hеимоверным усилием дотягиваюсь до зеленой решетчатой стены и провожу по ней ладонью - удалось.

Люди вокруг громко читают молитвы, по многим лицам текут слезы. Толпа медленно несет нас вокруг надгробия и, наконец, выбрасывает во двор. Здесь тоже плачут и молятся. Кто-то дает мне кусок зеленой ткани - я должен провести им по створкам ворот и увезти с собой: отныне этот лоскут имеет особую силу.

Мы выехали из Кербелы, когда уже почти стемнело - шоссе было так же загружено. Паломники едут сюда каждый день, круглый год. Религиозная составляющая в жизни иракского Юга имеет исключительно важное значение, и опасения, что в случае падения багдадского режима 20 миллионов иракских шиитов окажутся ориентированы на соседний Иран, были более чем серьезны. Я вспомнил мысль американского военного аналитика о том, что Штаты не довели в 1991-м войну против Ирака до логического конца по той простой причине, что оказались не готовы к последствиям возможного распада страны.

В придорожном магазинчике мы купили по бутылке иракского пива, по вкусу и крепости напоминавшего наш "ерш". Употреблять спиртное в Ираке можно только дома, за распитие в общественных местах можно схлопотать два месяца тюрьмы. Поэтому мы пили на ходу через соломинки - изобретение моего иракского друга.

***

Уже совсем поздним вечером мы добрались до Вавилона. Город-музей давно закрылся, но за доллар сторож позволил нам погулять по историческим местам. Мы походили вдоль стен, подергали за воображаемые усы знаменитого вавилонского льва и сфотографировались на фоне какой-то развалины. Пахло болотом, кричали сверчки и лягушки. Сосредоточиться на мыслях о вечности не удалось: на нас напали местные собаки, и мы сбежали от них в Багдад.

окончание следует.

***

21 ноября 2002 г. Время MN Объем документа: 17593 байт

Best regards, Boris

--- Ручка шариковая, цена 1.1.5-20011130 * Origin: из-под дpевней стены ослепительный чиж (2:5020/113.8888)