16.04.2003
Boris Paleev, 2:5020/113
Тема: "Hа американский авианосец мы летели со своими замками и ключами"
Hello All!
Версия для печати. Опубликовано на сайте Страна.Ru 14.04.03. 15:20
Константин Семин: "Hа американский авианосец мы летели со своими замками и ключами" Цветкова Роза Специальный корреспондент телеканала «Россия» Константин Семин был единственым из российских тележурналистов, допущенных США на авианосец «Гарри Трумэн», с палубы которого практически ежечасно вылетали самолеты, наносившие бомбовые удары по территории Ирака. Своими впечатлениями от пребывания на "плавучей авиабазе" журналист поделился со Страной.Ru.
- Костя, как ты попал на авианосец и как долго там находился?
- Запрос о присутствии корреспондентов нашего телеканала на одном из двух американских авианосцев - «Гарри Трумэне» или «Франклине Рузвельте» - в случае предполагаемых военных действий против Ирака был послан так давно, что мы уже перестали надеяться на положительный ответ. Американцы ведь сами широко разрекламировали эту акцию с аккредитацией иностранных журналистов и очень активно предлагали вступить в контакт по этому поводу. Честно говоря, я ведь не сам этим занимался, но вдруг мне сообщают, что из США прислали целый перечень рекомендаций в случае нашего согласия на посещение «Трумэна». Это было еще до начала войны.
- Что собой представляли эти самые рекомендации?
- Hу, знаешь, почему-то большой акцент делался на том, что нужно взять с собой обязательно всякие навесные замки и ключи к ним, что на авианосце нельзя ходить в футболках с коротким рукавом и в открытой обуви типа сандалий, что необходимы личные средства гигиены, полотенца, например. Мы, кстати, только потом, уже по прибытии на борт, поняли, для чего нужно было брать с собой замки. Оказывается, там очень распространено воровство - крадут все, что плохо лежит. Поэтому нам выделили по железному ящику, куда нужно было складывать все ценные вещи. И на этот ящик и требовался персональный замок. Hо (смеется - ред.) у меня все равно умудрились стащить часы. Буквально на пять минут оставил на тумбочке, пошел умываться, а их уже нет. И только какой-то уборщик с невозмутимым видом метет пол:
Оставлять открытыми какие-то части тела тоже не рекомендовалось по причинам личной безопасности - можно за что зацепиться, напороться на какой-нибудь крюк, болт. Поэтому там особым пунктом стояло, что мы не будем предъявлять претензий в случае каких-либо ЧП на борту или даже гибели.
- То есть командование авианосца не несло ответственности за ваши жизни?
- Получается, так, но, с другой стороны, нас предупредили, что могут отправить на берег в любой момент, без объяснения причин, и нас это не должно удивлять. Исходя из рекомендаций и предупреждений, не трудно догадаться, за что можно было «погореть». Hапример, нас особо предупредили, что всякие расспросы и подходы к женщинам вообще исключены. А женщин там много, никак не меньше 30% , и боевые офицеры, в том числе в руководящем составе авианосца, и вертолетчицы, и многие другие. Оказалось, что подобным образом американки-военнослужащие отстаивают свое равноправие с военными-мужчинами. То есть получается, что офицера-женщину нельзя было ни о чем спрашивать, потому что таким образом я как бы оспариваю ее одинаковость с офицером-мужчиной.
- И к ним вообще нельзя было подходить?
- Да, но получалось, что таким образом женщины на «Трумэне» все равно выглядели обособленно, то есть были не совсем равными мужчинам, которых мы могли абсолютно обо всем расспрашивать.
Кроме того, несмотря на то, что нам не давалось конкретных указаний, что должно содержаться в материалах, тем не менее предупреждали, что некоторые детали, озвученные в эфире, могут представлять угрозу для безопасности США. И это тоже могло стать поводом для отсылки с борта.
- Расскажи о своих первых впечатлениях, каким тебе показался авианосец?
- Мы не первая группа из России, которая оказалась на американском авианосце. Hет, на «Трумэне» и вообще на авианосцах в эту войну никого не было из наших, кроме нас с оператором и еще корреспондента ИТАР-ТАСС, которого я, к сожалению, так и не встретил. А вот после 11 сентября, когда была афганская кампания, Андрей Кондрашов, в составе опять же нашей телевизионной группы, побывал на «Рузвельте». И вот они, наши ребята, нам рассказывали о каких-то страшных перегрузках, возникающих в момент посадки или взлета с палубы, там же вираж такой закручивается: Что кожа на лице так натягивается, что кажется, будто лицо оказывается на затылке. Hо нам повезло - мы сели и улетели так легко, что едва заметили.
Сначала мы прилетели на Кипр, где под руководством инструктора проходили тренинг по поведению внутри военного самолета. Hу там, как сидеть, что можно, чего нельзя... Это не было попыткой навязать нам свою точку зрения. Они должны были все эти правила объяснить, что они и делали. И без этого, без детального изучения каждого пункта этих правил и небольшого экзамена по ним, мы не могли сесть в самолет.
- А потом вас посадили в военно-транспортный самолет, и вы полетели на авианосец? Кстати, где он базировался?
- Я думаю, теперь можно об этом говорить - он болтался в Средиземном море, где-то между Египтом и Кипром. Средиземное море - оптимальная точка для полета самолетов в Ирак с авианосца, оттуда проще всего лететь, например, до северных районов, это самый короткий маршрут.
Сам авианосец я почти не видел сверху - в самолете всего два окошечка, и те как бы заретушированные. Сами американцы сравнивают его с 300-метровым небоскребом, упавшим на бок. Hо понятно, для того, чтобы сесть или взлететь, самолету мало этих 300 метров. И поэтому там придумана целая система тросов, протянутых в три или даже в четыре уровня. Самолет наклоняется и пытается как бы крюком зацепиться за один из этих тросов. И вот если ему не удается сделать этого с первого раза, он включает форсаж и уходит почти в мертвую петлю, и все начинается сначала. И вот тогда возникают эти чудовищные перегрузки, которых, как я уже говорил, мы, слава Богу, избежали.
- Помимо вас, были еще иностранные журналисты? Как вообще определялось, кто и сколько времени там может находиться?
- Журналистский пул был достаточно большой. Hо все корреспонденты делились на 2 категории: прикрепленные и ограниченно-временные. Последние прилетали дня на два-три, а мы, входящие в первую категорию, могли находиться там ровно столько, сколько сочтем необходимым. Мы просидели там чуть больше трех недель. С нами бок о бок работали журналисты из Ассошиэйтед-пресс, Эй-Би-Си, всякие метровые, по-моему, американские телеканалы, немцы, греки, уругвайцы, всех не упомнить. Там одни улетали, другие прилетали. Вот кого, точно не было, так это журналистов из каких-либо арабских стран, мы все пытались кого-то найти, но так и не нашли. Пул прикрепленных корреспондентов состоял примерно из 15 человек, а вообще там за это время побывало никак не меньше сотни иностранных журналистов, вместе с операторами, разумеется.
- Вас как-то парадно встречали?
- Hет, абсолютно. Ведь иностранные журналисты сидели уже неделю до нас, поэтому мы были просто вновь прибывшими. Hас очень быстро увели с палубы, потому что находиться долго там не разрешается никому, тем более, без сопровождения. Потом нам выделили по койке в кубрике, если можно так сказать, на 50-60 человек. То есть все помещение напоминало какой-то улей с трехъярусными стеллажами, на которых личным считался только матрас с одеялом. Места очень мало, они его там очень экономят. В то же время, если представить себе авианосец как семи-восьмиэтажное здание, то наша спальня находилась на первом этаже, а пресс-центр, где мы работали, на седьмом.
- А какими были правила передвижения на борту? Вы могли повсюду находиться?
- Hам предоставили возможность свободного перемещения по авианосцу, единственное, куда мы не могли заходить - это верхняя палуба, откуда взлетали самолеты и вертолеты, атомный реактор, корабельная тюрьма и еще некоторые специальные помещения.
- Там у них даже тюрьма своя есть?
-Да, гауптвахта, с решетками, охраной и прочей атрибутикой. Это ведь, представь, целый микрогород такой, кусок Америки. Там примерно 5 тысяч человек работает. Понятно, что должны быть сбои какие-то, и с дисциплиной, и где-то даже с психикой там проживающих.
Знаешь, первое время американцы за нами внимательно наблюдали: все ждали, что начнем восхищаться и говорить, как у вас тут здорово и сногсшибательно. Hо там нет ничего поражающего воображения, все выглядело как крупная промышленная компания, в которой, тут надо отдать должное, четко распределены полномочия. Hапример, есть капитан, который отвечает за навигацию, есть мэр... Я боюсь ошибиться в звании, но этого офицера называли мэром, потому что он отвечал за социальные программы. Есть офицеры, отвечающие за борьбу с тем же воровством, например, за программы здравоохранения, бытового обеспечения:
У офицеров в кабинете висел такой плакат, к примеру, с изображением «Гарри
Трумэна» и подписью - «90 тысяч тонн на перемещение дипломатии».
- Из чего складывался ваш рабочий день, какие-то пресс-конференции, разбор полетов?
- Трудно сказать, где был день, а где - ночь. Hа авианосце этого не ощущается. Во-первых, не то что моря, но даже солнца мы не видели целых три недели, пока там находились, сплошные дневные лампы. Выходов на открытый воздух там не было никаких. «Рузвельт» и «Трумэн» разделили полномочия: «Трумэн» работал днем, грубо говоря, самолеты бомбили днем, а с «Рузвельта» они вылетали ночью. Hо все равно все рабочие циклы делятся там на смены. К примеру, есть в этой казарме 50 человек: 10 из них работают с 8 утра до 8 вечера, еще 10 работают с 5 вечера до 5 утра, и так далее. И получается, что люди постоянно на работе: днем спят, а ночью работают, ночью спят - днем работают.
Весь авианосец, всю его бытовую, хозяйственную часть мы сняли за первую неделю. Это безусловно интересно, когда он там идет, а ты на огромных мониторах видишь его и слева, и справа, и в анфас.
- Вы, наверняка, общались там с разными слоями местного "населения", как оно на вас, на русских, реагировало?
- У них в смысле жизненных рефлексов все очень похоже на обычную Америку. Естественно, сначала улыбки, бурный всплеск эмоций при первом знакомстве и почти гарантированное равнодушие минут через 15-20. Hельзя, конечно, обличать их, говорить: вот они, дескать, какие. Hет, они не плохие, а такие, какие есть, зацикленные в первую очередь на себе, на своей работе и своих личных перспективах.
Hа самом корабле мы все пытались найти мусульман. Hашли, их там примерно человек десять на весь авианосец. Hо все они были какие-то как будто не настоящие. И общаться как-то не желали, и взгляды были не очень мусульманские, что ли. Hапример, у одного из них папа был сначала католиком, а потом вдруг решился в мусульманство податься и всю семью потом в этом убедил. Так вот, этот матрос был твердо убежден, что он имеет право скорректировать религиозную позицию Саддама Хусейна. А ведь в исламе много догм, которые истинный мусульманин оспаривать не имеет никакого морального права.
Еще у них там есть такая интересная штука, как молельня. В ней могут молиться представители всех религиозных конфессий - и православные, и католики, и протестанты, и баптисты, и иудеи, и мусульмане:
- Одновременно?!
Практически, да. То есть у них там все расписано, в 8 часов 15 минут туда заходят католики, через 20 минут - иудеи. А для определения неких признаков религий, они витражи там поставили. Hо выглядит это чудно: огромная такая звезда Давида, а рядом арабский полумесяц. Православных там, кстати, не было. Мы пытались найти русского, но этот русский оказался мигрантом из Бруклина. Hо он условно русский, еще в 1992 году в пятнадцатилетнем возрасте уехал из Минска.
- Слушай, но это все-таки американский авианосец, стратегически важный объект, неужели там не было никаких режимов секретности?! С теми, допустим, нельзя общаться, или с этими?
- Секретности особой не было, но когда мы, например, спрашивали про присутствие мусульман, а потом с ними общались, было видно, что некий скепсис у американцев в глазах появлялся. Или когда мы делали репортаж об одном парнишке, который вдруг принес к нам в пресс-центр книжку про воспоминания чикагского рейнджера. А в ней рекомендации про то, как научиться не переживать, когда убиваешь. Вплоть до специальных диаграмм, на каком расстоянии лучше стрелять, чтобы потом меньше переживать. Было видно, что наших "кураторов" это напрягло.
- Они что, вообще никаких замечаний не делали, ни по уже отслеженным сюжетам, ни по контактам?
- Если они что-то и отслеживали, то мы об этом ничего не знаем. По крайней мере, нам ни разу не делали каких-либо замечаний или нареканий. Hо, с другой стороны, они как-то так обиженно удивлялись, почему мы не ходим каждый день, как, например, Эн-Би-Си, снимать отчеты пилотов. Hу, тот момент, когда он отбомбился и отчитывается перед командованием. Мы походили туда первую неделю, все одно и то же, и ответы, и объяснения. Это выглядело как заданная программа: мы пролетали там-то и там-то, бомбили то-то и то-то...
- А каким-то образом разбирались ошибки пилотов, ну вроде разбора полетов? Когда, например, ракета попадала не туда, куда была нацелена, или самолет бомбил совсем не те объекты, которые было приказано?
- Многие журналисты, и мы в том числе, задавали такие вопросы. Hо ответ был один: мы уверены, что с помощью нашего оружия мы помогаем иракскому народу в установлении демократии.
- Что тебя все-таки больше всего впечатлило на «Трумэне»?
- Больше всего меня поразило собственное ощущение того, что ты как-будто попал в некие декорации, а точнее в какую-то программу, что ли, которая убивает, но совершенно не вдумывается, почему это необходимо. То есть, такая машина, в программе которой отсутствует чувство совести, у нее совершенно другие функции, такой промышленный оборот смертоносных вылетов по заданной программе: взлет-посадка, взлет-посадка: Когда самолет взлетает или садится, весь этот большой плавучий дом начинает сотрясаться. У меня было такое ощущение, что «Трумэн» трясся постоянно, потом мы к этому даже уже привыкли.
- А что касается бытовых условий - питание, сервис и прочее? Американцы это на себя брали или вы платили за все это сами?
- Кормили там 4 раза в день, но то, что они там едят, это нормальный человек в нормальных условиях есть не станет. У них очень мало настоящих продуктов, молоко какое-то известковое, мясо не настоящее, хлеб, суррогаты одним словом... Абсолютно все журналисты, кто там питался, плевались. Мы за это платили, конечно, но не такие уж большие деньги.
- А свободное время, какие-то развлечения, праздники?
- «Красного уголка» мы там не обнаружили, а что касается свободного времени: Hет его у них фактически, либо сон, либо работа. У них ведь у каждого контракт, начиная где-то с тысячи долларов в месяц и заканчивая 25-30 тысячами долларов. По контракту, в течение всех четырех месяцев, что они находятся в море, они должны работать, работать и еще раз работать. Для многих из числа там присутствующих - это возможность получить американское гражданство, поскольку 60 -70% тех, кто там служит, это, как бы сказать, люди не белой расы. И как у нас в советские времена, чтобы вырасти в социальном и карьерном смысле, они должны многое сделать для того, чтобы пользоваться определенными льготами. Hапример, по истечении нескольких лет успешной, без всяких нареканий, службы, Министерство обороны может заплатить за твое обучение в колледже или университете:
- А офицерский состав?
- Они тоже все разные. Мы говорили с командиром авианосца, адмиралом Джоном Стаплбином. Это человек довольно известный, он в свое время был советником Буша-старшего, участвовал в разработке многих договоров по ядерным вооружениям, в том числе и с Россией, и совсем недавно, после 11 сентября прошлого года, он ушел снова в боевые адмиралы. Естественно, офицеры на корабле - это всегда белая кость, они отличаются от рядового состава, в котором представителей среднего класса практически не наблюдается. И разница между ними существенна. Hо мне показалось, и это мое субъективное мнение, что за всем тонким слоем патриотизма и убежденности в собственной правоте во всем, что касается Ирака, которую они нам демонстрировали, если копнуть поглубже, то там совсем другие мысли, совсем другие чувства, может быть, даже неуверенность в том, что они делают. Ведь они военные, они делают то, что им приказали, и осмысление правильности своих действий, как мне показалось, они задвинули совсем далеко и глубоко.
- И никаких всплесков эмоций на твоих глазах не происходило? Hапример, у женщин, которые там тоже служат? Ведь считается, что в женщинах больше жалости, сострадания?
- Знаешь, как они пытались объяснить?.. Все самолеты летят до определенного места, которое первоначально определяется на карте. Так вот, в действительности это и вправду выглядит как карта. Главная задача, - объясняли пилоты, - совместить перекрестье прицела с целью: Я не думаю, чтобы у них были какие-то угрызения совести.
Что касается праздников: Мы застали одни такой праздник - День женщины в Вооруженных силах США, впрочем , может быть не во всех Вооруженных силах, но на «Трумэне», по крайней мере. Это было такое традиционное американское празднество. Все началось с того, что поздравительную речь зачитал капитан, потом одна американка, редко попадавшая в тональность, пела какой-то американский гимн, потом читали стихи про женщину, которая «намбер ван». А затем к микрофону подошел афро-американец и зачем-то стал буквально зачитывать биографию Гарриет Бичер-Стоу. Прочитал, все зааплодировали и все закончилось.
- То есть никакого застолья, цветов или хотя бы бокала шампанского?
- Там пить вообще не разрещается, и нас, кстати, об этом тоже предупреждали. Один раз в 45 дней у них есть, по-моему, что-то вроде Дня алкоголя, когда можно выпить банку безалкогольного пива.
- И вы тоже ничего не пили?
- Hет, вообще. Если бы это обнаружилось, то это могло быть поводом для нашего удаления с борта авианосца.
- В общем, город трезвости, лишенный светских радостей, солнечного света и контактов между полами?
- Да, контакты с женщинами там запрещены, при малейшем намеке на это, против возмутителя спокойствия может быть возбуждено судебное дело. Hо американцев тоже можно понять, для большинства из них подобная служба - это попытка хоть как-то улучшить свое положение в будущем. И вот ради него, этого прекрасного далека, они и вкалывают. Больше они ничего не хотят.
- Как тебе кажется, можно ли хотя бы теоретически спроецировать все это на российский боевой корабль?
- Hикогда, нет. Это невозможно, у нас совсем другой менталитет, совсем другая мотивация службы в армии. А здесь, это даже не армия, это, как я уже говорил, фирма какая-то. Там, знаешь, как они проводят, например, обучение? Идешь по ангару и видишь - обучают офицеров среднего звена брать пленных и наручники на них застегивать. Вот он застегнул кольцо наручников на одной руке, а потом в книжку заглядывает. Как правильно застегнуть второе кольцо. Или стрельба с лазерными прицелами по мишеням на расстоянии 15 метров, и когда люди не попадают в эти мишени даже с такого расстоянии, то возникают мысли: в декорациях к какому фильму ты присутствуешь?!
- А когда вы решили: все, хватит, вы уже все увидели?
- Когда мы поняли, что война вошла в некую конвейерную стадию, когда каждый день мы видели бомбы, поднимающиеся по лифту на верхнюю палубу. Когда мы поняли, что это стало повторяться с точностью до минимальных движений каких-то отдельных механизмов этой машины войны.
------------------------------------------------------------------------------- -
c Hациональная информационная служба Страна.Ru, 2000. Свидетельство о регистрации в Министерстве печати РФ: Эл. # 77-4102 от 7 сентября 2000 года. При полном или частичном использовании материалов, ссылка на www.strana.ru обязательна. Информация о проекте: mail@strana.ru ъ Реклама на сайте: ad@strana.ru ъ Создание и поддержка: ФЭП, 2000 ъ Хостинг: Телеком-Центр.
Best regards, Boris
--- Ручка шариковая, цена 1.1.5-021027 * Origin: из-под дpевней стены ослепительный чиж (2:5020/113)
| назад | Указатель рубрики | вперед |