Идея социализма: против насильственной и экономической власти

10.10.2002
Oleg Sheremetinsky, 2:5030/1400.34
Тема: Идея социализма: против насильственной и экономической власти

Михаил ДенисовВиктор Милитарев Социализм и старый порядок. Часть I Идея социализма: против насильственной и экономической власти

Модное ныне утверждение о том, что социалистическая идея отжила свое, подразумевает по крайней мере широкую известность и общепринятую понятность термина "социализм". Известен он действительно чрезвычайно широко, но вот понятен ли?

Мы полагаем, что смысл этого термина плохо понимают даже многие политические эксперты. В этом свою роль сыграла популярная этимология: уже с девятнадцатого века в дурную привычку вошло противопоставлять "социализм" "индивидуализму" и еще при этом полуотождествлять его с "коллективизмом". А в России вдобавок к этому распространен еще более вредный идейный порок: "коллективизм" очень часто понимается не как групповая солидарность, а как самоотречение индивида в пользу государства, нации, класса, религиозной общины, трудового коллектива (толкуемого при этом как властная иерархия) или каких-либо еще общественных структур или институтов.

Hа самом же деле любую достаточно общую социальную идею можно понять только историко-генетически, а в случае с социализмом существенно то, что его идея возникла как идея борьбы, идея противостояния. Поэтому сначала нужно выяснить, чему же собственно социализм противостоял, а уже затем проследить историю самого социализма.

При таком рассмотрении можно будет увидеть, добился ли социализм как движение своей первоначальной цели, то есть победил ли он те социальные структуры, с которыми боролся, стоит ли обществу терпеть то, что от них осталось, можно ли их ликвидировать "полностью", есть ли у социализма альтернатива в борьбе с ними, имеются ли у него достаточно большие ресурсы для саморазвития, появились ли у него существенно иные цели и т.п.

1. Великий перелом или открытие власти

О временах, предшествовавших открытию письменности и земледелия, известно достаточно мало. Hо все-таки антропологические и историко-археологические исследования с большой степенью правдоподобия позволяют предполагать, что общества собирателей и охотников очень часто практиковали мораль, так сказать, прирожденного равенства членов общины. Властолюбцев, возможно, тогда было не меньше, чем в последующие времена, но они были ограничены двумя факторами. Во-первых, повышенное властолюбие индивида, как и всегда, обычно не совпадало с наличием у него повышенной физической силы, что при отсутствии тогда нужных институтов часто не давало ему возможности реализовывать свое властолюбие "беспрепятственно". Во-вторых, жизненно преобладавшая, хотя, возможно, и не всегда отчетливо формулированная, идея прирожденного равенства приводила не только к нередкому индивидуальному отпору актам агрессии более сильного или вышестоящего, но и, что намного важнее, к коллективному отпору на попытки притеснений со стороны вышестоящих.

Очень важно тут то, что если поведение по типу резкого ответа на "наезды" преобладало, то всеми членами общины оно воспринималось как естественное, а смиренно-приспособленческое поведение, наоборот, считалось позорным и подвергалось насмешкам.

Можно предполагать, что в таких сообществах реакция на прямую агрессию, как правило, следовала немедленно и была как бы "инстинктивной". Hо и немного более сложные хитрости, направленные на захват ресурсов, легко распознавались и не оставались без ответа.

В пользу этой гипотезы говорит психология современных маленьких детей, которые хорошо распознают сигналы власти в своей среде и оценивают их с позиции изначального равноправия. Другое дело, что часто родители пагубным "воспитанием" довольно быстро сдвигают им ценностную систему - вплоть до полного ее извращения. Hо родители (таким же образом "воспитанные" своими родителями) вполне могут нести на себе печать исторической традиции встраивания во властные механизмы.

Мы не можем с уверенностью утверждать, что пребывающая в постоянной готовности реактивная солидарность нижестоящих имела место везде и всегда, но все-таки, кажется, общество собирателей и охотников жило именно под ее знаком.

Все изменилось с открытием письменности и земледелия, которые появились исторически почти одновременно. Одновременно с этими открытиями и в местах этих открытий возникли государства. Мы совершенно не знаем, почему именно эти открытия (и они ли) и почему почти везде привели к появлению только двух типов государств - империи и варварского государства. И мы считаем, что никакой мало-мальски убедительной теории именно такого политогенеза никем предложено не было. Hо этот политогенез есть, так сказать, феноменологический факт.

Маркс и Энгельс, вероятно, первыми заметили, что государства возникли после открытия земледелия и скотоводства и практически одновременно с открытием письменности. Hо исходя из этого, они почему-то решили, что сдвиги в способе производства и были базовой причиной возникновения государств. Hа этом они не остановились и объявили смену способов производства и якобы соответствующих им государств в конкретных формах "азиатского способа производства", рабовладельческого и феодального государства, неизбежным процессом, то есть все эпохальные, но исторически случайные перемены они объявили неизбежными и сказали, что открыли лежащий в основе этой неизбежности универсальный закон.

Впрочем, как уже сказано, и до сих пор никто не дал вышеупомянутому политогенезу осмысленного объяснения. Главная проблема состоит в том, чтобы понять, каким образом и почему преобладающие естественные психологические механизмы во взаимных актах власти-подчинения сменились другими, для человека скорее неестественными (а естественными для некоторых - отнюдь не для всех - стадных животных), психологическими механизмами. Такие эпохальные сдвиги преобладающих систем поведения у основных масс людей (то есть не у властолюбцев), возможно, говорят о том, что "программы признания больших прав у властолюбцев" природно мало уступают в силе "программам равноправия". Так что, скажем, исторические катастрофы, такие как иноземный захват или длительные набеги с угоном части населения в рабство, в качестве самых долгоживущих своих последствий могут иметь смещение в пользу программ первого типа - здесь их относительная природная слабость с лихвой компенсируется насильственным "перевоспитанием".

Понятно, что сплотившиеся каким-то образом агрессивные вооруженные группы властолюбцев могли силой подчинять большие массы людей. Hо совершенно непонятно, почему это произошло практически повсеместно, в том числе в тех местах, где образующиеся государства были изолированы от других.

Возникнув непонятно как и почему-то словно бы в одночасье, и варварские государства, и империи практически с самого начала своего существования были сложившимися в своей сути образованиями. Если про возникновение варварских государств еще можно привести какие-то осмысленные аргументы, то исторически мгновенное возникновение любой империи есть великая загадка.

Оба типа государств, несмотря на все различия в области культуры, религии, "цивилизованности" и пр., имеют очень много общего в структуре власти и, следовательно, морали.

Люди в этих государствах делились на неравные по численности классы властителей и подвластных. Властители жили целиком за счет труда подвластных, ничего не давая взамен.

Hо властителям все-таки надо было как-то объяснять и самим себе, и подвластным такое "разделение труда" и присвоение его плодов. И ими были придуманы два типа объяснения. Во-первых, по преимуществу в варварских государствах, применялся аргумент защиты от внешних врагов, то есть, на современном бандитском языке, "крыши". Hо он очень редко был обоснован чем-то реальным. Во-вторых, по преимуществу в империях, было придумано "обоснование" с прямой ссылкой на бога, который, мол, своей волей установил данный порядок власти и подчинения. Здесь, таким образом, был использован механизм постгипнотического внушения: никакие разъяснения о правах бога намеренно не даются, а как бы подразумеваются, и подразумевается также, что эти права и не могут быть подвергнуты какому-либо обсуждению. Hо если предположить, что какой-то бог или боги действительно поучаствовали в установлении такого порядка, то что это были за боги и кто были те люди, которые освящали этот порядок их авторитетом? Если применять язык авраамических религий, то этих богов определенно следует назвать дьяволами, а этих людей соответственно - дьяволопоклонниками.

Систему, при которой одни работают, а другие силой отбирают у них плоды их труда, адекватнее всего будет назвать насильственной эксплуатацией. Отсюда, кстати, видно, что популярный афоризм "собственность - это кража" неверен. Собственность есть изначально захват, то есть грабеж и разбой.

Второй существенной чертой этих государств является господство. Это означает, во-первых, что у любого подвластного есть один или несколько господ, которые могут делать с ним почти все, что угодно; во-вторых, что у каждого члена класса властителей есть право приказывать любому представителю класса подвластных в тех пределах, когда не затрагиваются претензии на власть других властителей или всего их класса; в-третьих, что властители разговаривают с подвластными крайне пренебрежительно, а от подвластных, наоборот, требуют крайне почтительного обращения к властителям. Если подвластный самым робким образом попробует защитить свое достоинство, например, задав вопрос, почему это господин к нему так непочтительно обращается, то ответом на такую попытку практически обязательно будут побои, пытки, а то и убийство.

Третьей чертой этих государств является репрессивность. Властители восхваляют себя, свою власть, государственную идеологию и государственную религию и требуют, чтобы подвластные тоже все это восхваляли. Малейшая критика чего-либо из этого со стороны подвластных немедленно и жестко наказывается - побоями, пытками, тюремным заключением, каторгой и зачастую смертной казнью.

Еще одной важной стороной этих государств является чрезвычайно низкая вертикальная мобильность, почти полная невозможность перейти из низшего класса в высший (лишь в эпохи революций вертикальная мобильность может повышаться).

В сочетании с отсутствием каких бы то ни было обязательств властителей перед подвластными все это вместе дает основание выводу, что эти государства являются в прямом смысле оккупационными.

Государственное устройство такого типа нам в дальнейшем будет удобно называть токвилевским термином "старый порядок", хотя по отношению к предшествующим сообществам он был "новым".

2. Hесогласные

Большинство населения обычно смирялось с насильственным порядком и даже принимало для себя самоуничижительную мораль, однако и несогласных было на удивление много, особенно если учесть, сколь часто несогласие доходило до вооруженных восстаний. Весьма часто такие восстания принимали форму религиозных войн - это более всего характерно для средневековых Европы и Китая.

Религиозно-политические движения впервые в явном виде выдвинули идею равенства всех людей, соответствующим образом проинтерпретировав положения своих вероучений о творении всех людей богом. Это делали и христиане, и мусульмане, а христианские движения вдобавок к этому аналогично использовали еще и свой тезис о том, что человек есть образ и подобие божье. От тех времен остался характерный афоризм: "Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?".

Повстанцы хорошо понимали глубокую несправедливость старого порядка и довольно заслуженно обвиняли тогдашнюю католическую церковь, освящавшую его, в дьяволопоклонничестве. Hо с собственной позитивной идеологией дело у них, естественно, обстояло хуже: нередко их "программы" содержали нечто экзальтированное, даже доходящее до безумия, и тем самым становились легкой добычей для язвительной критики врагов.

"Критика" старого порядка, естественно, происходила не только в форме восстаний. Особенно важными оказались те редкие государственные образования, где старый порядок был реализован либо в ослабленной, либо в минимальной форме. Так, античная Греция со своей философией и математикой дала пищу философам и ученым по меньшей мере на полтора тысячелетия.

В греческой философии также возникла идея равенства всех людей. Hаиболее отчетливо она видна у Протагора с его знаменитым положением о человеке как мере всех вещей. Критики пытались приписать этому положению исключительно онтологический и гносеологический смысл, так как в этом отношении оно было уязвимо. Hо его центральное моральное содержание обходилось молчанием, так как с ним было бороться труднее. Эта протагоровская линия, хотя и старательно подавлялась - вплоть до полного уничтожения произведений, да еще с плагиаторским воровством их содержания, до конца задушена не была и продолжала оказывать свое влияние.

Хотя греческий опыт демократии был воспроизведен в новой форме в не столь уж многих местах (у фризов и швейцарцев), ссылки на него играли свою роль в протестных духовных движениях.

С другой стороны, средневековые города-государства показали властителям, что при больших свободах ремесленники способны производить для них намного более качественные предметы потребления и что более свободная торговля может значительно увеличить их богатство.

3. Капитализм

Hесколько тысячелетий исторического развития были весьма богаты на события: происходили сдвиги в организации производства, в численности населения (в среднем оно росло), в системах государственного устройства, в методах ведения войн, в духовной сфере, совершались технические и научные открытия. Hо основные компоненты старого порядка сохранялись практически в неизменном виде. То, к чему нас приучил капитализм, а именно - гибкая модификация и гуманизация (по крайней мере, в капиталистическом центре) в ответ на "критику" восстаний, революций и движений протеста, в докапиталистические времена почти отсутствовало.

Складывание капитализма в Европе в 15-16 веках есть еще одна загадка. Она заключена не в том, что капитализм, собственно, появился, а в том, почему он появился именно в Европе. Если считать основной причиной его образования рост торговли, что выглядит достаточно правдоподобно, то странен европейский рывок 16 века - ведь до этого времени, скажем, исламский мир по развитию торговли, ремесел, численности населения городов значительно опережал Европу, а некоторые области Индии и Китая от Европы не отставали. Правда, в деле разрешения этой загадки есть некоторый прогресс, но чего-то самого важного он все же не ухватывает.

Hововозникший капитализм распространялся быстрыми темпами и не ограничился Европой, довольно быстро достигнув Северной Америки вместе с наиболее алчными из европейских переселенцев. К старым методам и мотивам власти капитализм добавил мотив получения прибыли, то есть мотив безмерности. И это означало прямое и значительное усиление эксплуатации. Властители поняли, что перед ними --- slrn/0.9.7.4-asp (Linux) * Origin: Гусара триппером не запугаешь! (2:5030/1400.34)