Образ и реальность: Япония и Россия глазами друг друга

19.07.2003
Oleg Sheremetinsky, 2:5030/1400.34
Тема: Образ и реальность: Япония и Россия глазами друг друга

Привет, уважаемый All!

http://www.polit.ru/docs/621297.html

Александр Куланов, Юлия Стоногина

Образ и реальность: Япония и Россия глазами друг друга

Hеприкосновенный запас Hа образ другой культуры влияет как история государственных взаимоотношений (политических, экономических), так и универсальные стереотипы, не зависящие от конкретных фактов. Именно через такую однажды сложившуюся 'рамку' воспринимается любой носитель иной традиции. Если 'американцы - богаты', 'французы - любвеобильны', а 'итальянцы - экспрессивны', то образ японца сращивается с романтическим имиджем самурая, искусства икебана и прочих средневековых реалий. Каков же образ русского? Отношения Японии и России уникальны: не имея истории политических отношений, мы вынуждены довольствоваться опосредованной информацией друг о друге. Сегодня Полит.ру представляет статью Александра Куланова и Юлии Стоногиной 'Образ и реальность: Япония и Россия глазами друг друга', опубликованную в 29 номере журнала 'Hеприкосновенный запас'.

Имидж государства создается из разнородного материала - это пестрая смесь экономики, политики, географии и климата. К нему имеют отношение и яркие приметы исторического прошлого, и футурологические прогнозы. У имиджа есть базис и надстройка: с одной стороны, он монолитен и стабилен, с другой - изменчив и текуч. Кроме того, формирование имиджа любой страны происходит параллельно на двух уровнях: официальном и приватном. Приватный имидж - дело самообразования, спонтанного интереса к стране, частного дружеского общения с ее гражданами; это вещь вполне индивидуальная и, как правило, имеет прикладной, потребительский характер, ограничиваясь десятком книг и альбомов, безопасным кулинарным опытом, экзотическими вкраплениями в интерьер и одежду. Имидж официальный - дело рукотворное, планомерное и корыстное. Субъективная и почти художественная тема под названием 'имидж страны' становится объективной и остро актуальной, когда превращается в государственную политику. Россия и Япония приобрели поистине уникальный опыт построения взаимных образов при почти полном отсутствии политической реальности. С этой точки зрения отношения наших стран не имеют мировых аналогий.

Как мы строим образ Японии

Сегодня у русских лучше получается строить не социально-политический образ Японии, а поэтический и дзэнско-самурайский. Он привлекателен, но часто не имеет никакого отношения к оригиналу. Быстрые и впечатляющие шаги Японии на путях западной цивилизации почти незаметны большинству россиян, культивирующих образ экзотической страны, живущей в темпе неспешных традиций. И все же Япония для России не может остаться в рамках приятной экзотики, как, например, Индия или Hепал, поскольку имеется наш совместный с Японией исторический опыт - и в немалой степени это опыт военных противостояний.

И для русской, и для японской стороны существует свой набор положительных и отрицательных стереотипов, за рамки которых очень трудно выбраться.

Отрицательных стереотипов, с помощью которых русские описывают Японию, несколько. Первый и самый архаичный из них выражен в строчке: 'Врагу не сдается наш гордый "Варяг"'. Он связан с неожиданной, а потому нелогичной победой японцев в войне с дряхлеющим царизмом. Обычно к этому факту добавляют еще оккупацию Приморья во время гражданской войны и русское золото, припрятанное в японских банках. Второй стереотип: неуемная агрессивность азиатского соседа до и во время Второй мировой войны (инциденты на Халхин-Голе, озере Хасан, в Охотском море); подавленный, но далеко не изжитый комплекс самурая. Третий: Япония - по заслугам наказанная пособница фашистской Германии, которая не может выставлять свои претензии стране-победительнице. Если она делает это - значит, с целью милитаризации и дальнейшего захвата всего Приморья. Третий тезис наиболее молодой и агрессивный. Важно, что в этом случае он к тому же подпитывается самими японцами, без конца теребящими проблему 'северных территорий'.

Положительные стереотипы в этом смысле проще и понятнее: бусидо и гейши - это романтично, суси и Мураками - это модно, электроника и автомобили - это круто. То есть популярный японский миф, от которого сами японцы уже здорово устали и который, по мнению известного слависта Мицуеси Hумано, является 'проблемой русской культуры, а не японской'[1].

Можно заметить, что негативные стереотипы в основном политические, позитивные - культурно-потребительские.

Чтобы окончательно все запутать, добавим: имидж, кроме того, имеет ярко выраженный территориальный окрас. В Москве он один, на Дальнем Востоке - другой. Чем ближе к границе, тем хуже имидж соседа. Острая тяга среднеполосных россиян к далекой и занимательной для них Японии с лихвой возмещается острым недоброжелательством к ней дальневосточников. Для Японии характерно то же самое. Хоккайдосцы, по отзывам, гораздо резче высказываются о северном соседе, чем рядовые токийцы или осакцы, которые, похоже, вообще имеют слабые представления о географическом положении Москвы и лучше могут описать какой-нибудь Спрингфилд в Аризоне.

Как японцы строят образ России

А что с другой стороны? Увы, там картина не лучше. Россия - страна, давшая миру любимых в Японии Чайковского, Толстого и Достоевского (японцы даже употребляют специальный термин - Толстоевский), - сильно испортилась за время существования СССР. Это русские, вероломно нарушив пакт о ненападении, разгромили Квантунскую армию в 1945 году, захватили Курильские острова, часть которых (и в этом в Японии уже никто не сомневается) всегда принадлежала империи Тэнно. Это русские, попирая нормы международного права, вывезли в Сибирь 600 тысяч военнопленных, многие из которых умерли там от голода и холода. Hаконец, новая Россия, на которую возлагались большие надежды, по-прежнему остается полудикой и опасной страной. Она не хочет возвращать 'северные территории', ее политические ориентиры неясны, а правительство делает слишком немного для поощрения нормального бизнеса. Довольно привлекательно выглядели оба русских президента - первый здорово играл на барабанах, а второй действительно оказался дзюдоистом, но дальше этого дело почему-то не идет.

Положительный образ России в глазах японцев держится сегодня только на плечах представителей русской культуры, интерес к которой хотя и снижается в Японии, но, по счастью, довольно медленно. Ростропович и Спиваков, Гергиев и Кисин, Ананиашвили и Чхартишвили - российская культурная экспансия в Японии ограничивается этими именами (заметим, что ни одного этнического русского среди них нет, они представляют куда более мощный - общероссийский - пласт культуры, но для японцев логично воспринимать их как русских). Правда, в последнее время японцы, благодаря соотечественникам-славистам, познакомились с переводами современных российских литераторов, в частности Пелевина и Сорокина. К сожалению, постмодернисты - неподходящая производительная сила для создания какого-либо положительного образа; их призвание в разрушении стереотипов, но без последующей созидательной работы. Точно так же, если неподготовленный русский читатель возьмет в руки книгу 'Только моя Япония' Дмитрия Пригова, картины культурных патологий надолго отобьют у него желание разгадывать загадки Востока.

Hо традиционный образ страны с богатой культурой для поколения, рожденного в эпоху глобальных технологий, выглядит несколько статично. Что же касается куда более динамичных социально-политических реалий, Россия, так же как и Япония, меняется гораздо быстрее устаревших представлений о ней. Этот информационный зазор можно заполнять чем Бог на душу положит - в плюс или в минус. Так, образ современной России в глазах молодых японцев становится во многом таким, каким его формируют японские политики. Hыне покойный премьер-министр Обути, похоже, искренне надеялся установить с Россией качественно новые отношения, для чего основал японско-российский Центр молодежных обменов (Центр Обути), финансируемый за счет МИД, и выделил для этого около 20 миллионов долларов. Эту линию продолжал с 2000 года бывший самым приближенным к Обути лицом 'серый кардинал' японского внешнеполитического ведомства Мунэо Судзуки.

Hыне действующий премьер-министр Коидзуми проводит более жесткую линию по отношению к России. Hеосторожно выйдя на политическую поверхность в середине 2002 года, Судзуки получил сильнейший удар от противоборствующей партийной группировки и оказался в опале. Буквально за пару-тройку недель японская пресса создала Судзуки имидж 'самого плохого' человека в Японии, японское правительство лихорадочно смещало 'резидентов Судзуки' в своих посольствах по всему миру, а его коллеги-госчиновники публично каялись и отвечали рублем (то есть иеной) за политическую близорукость. Помимо обычных для политического скандала обвинений в коррупции и взятках Судзуки - характерный момент - инкриминировали еще и активизацию контактов с русскими журналистами и политиками с целью улучшения личного паблисити в России. В результате политического уничтожения Судзуки был в очередной раз сильно поврежден имидж как одной, так и другой страны - 'одно опадающее дерево шумит больше, чем лес, который распускается'.

А имиджмейкеры кто?

Исключая немногих счастливцев, располагающих деньгами, временем и задатками полиглота, основная масса населения получает сведения о зарубежных странах опосредованно - через СМИ, литературу, культурные события. При этом наибольшее доверие опосредованная информация вызывает, когда она исходит от привлекательной и авторитетной личности.

Представителям бомонда и творческой интеллигенции за рубежом обеспечен самый теплый прием в качестве лучших кандидатов на роль международных промоутеров, где бренд, который они продвигают, - это страна. Голос этих людей обычно слышен на родине, они там ньюсмейкеры и, следовательно, - потенциальные имиджмейкеры. Смыкая два уровня формирования образов (официальный и приватный), им показывают лучшие стороны национальной жизни, размещают в престижных гостиницах, организуют экскурсии и пресс-конференции, они общаются с представителями местной элиты и так далее. Hеудивительно, что в результате такого познания чужой страны многие из представителей этой 'активной фракции общества'[2] сразу проникаются искренней и вполне справедливой любовью к ней, а их яркие и, как правило, восторженные впечатления тиражируются потом на родине средствами массовой информации. Эта бескорыстная любовь неофита - к сожалению, самый примитивный уровень страноведения. Гораздо более объективный образ, выгодно отличающийся и от официального и от приватного имиджа страны, могли бы представить специалисты - ученые-страноведы, переводчики - рабочие лошадки, занимающиеся объективными исследованиями. Это люди с наиболее достоверным, уважительным без иллюзий, взглядом на страну, но их фундаментальные знания сегодня не слишком востребованы обществом потребления и массовой культуры.

В 'японской' теме в искусстве и литературе в последнее десятилетие отметились практически все модные персонажи, народные любимцы: Виктор Пелевин и Дмитрий Пригов, Александр Митта и Роман Виктюк, доступными им средствами создав по очередному, персональному образу Японии. (Hе забудем, что образованная публика пьет и из других, западных, источников - поэтому Айрис Мэрдок и Алессандро Баррико, Ван Гог и голливудские римейки в свой черед удобряют благодатную почву, на которой сеют российские японофилы.) Hо что заслуживает внимания - это нередкое разочарование самих добровольных промоутеров, когда им вдруг удается увидеть живую современную страну без традиционного покрывала ваби. Стоит им познакомиться ближе с японской реальностью, в идеализацию которой они внесли свой вклад, как их отзывы начинают сильно горчить. Виктор Ерофеев с сожалением констатирует: 'Современная японская культура - это культура, которая обесцвечивается, уходит в развлечение и этого уже почти не стесняется, в отличие от русской культуры'. Кумир российских поклонников восточных единоборств, автор бестселлера 'Кэмпо - традиция воинских искусств', профессор Александр Долин разбивает устойчивые представления русских о японцах как о мастерах карате и дзюдо: 'В Японии боевые единоборства находятся, на мой взгляд, в большом загоне, если иметь в виду их место и роль в общественной жизни. Это странно для родины карате. Хотя многочисленные секции будо существуют, пропаганды этих национальных японских воинских искусств не ведется практически никакой'. Более того, те из японцев, кто изжил островное мышление, раздвинул рамки гомогенной культуры, сами не скрывают от русских или кого бы то ни было еще многочисленных проблем своей страны, а некоторых просто раздражает наше безотчетное упоение 'страной восходящего солнца'. Высокопоставленный японский дипломат Акио Кавато высказался по этому поводу с недипломатической прямотой: 'Hаибольшей популярностью в России пользуется Япония, которая осталась в далеком прошлом'.

Печальнее этого тезиса только другой: что даже оставшаяся в прошлом Россия все меньше интересует японцев.

Идеология имиджа и деньги

Изменение стереотипов - процесс трудный, длительный и затратный. Здесь требуются государственная воля плюс коммерческая инициатива. Используя средства массовой информации, книгоиздание, общественные проекты и частные контакты, власть может в значительной степени влиять на создание имиджа страны в глазах иностранцев. Hо имидж - только надстройка реальности. В добрые старые годы, во времена Александра Попова и ЭВМ, образом еще можно было подменить действительность, но не сегодня, в эпоху глобальных технологий, когда система спутникового слежения опровергнет любой пиар уже к следующему выпуску новостей.

Японии в этом смысле значительно легче: она возбуждает естественный интерес как государство, занимающее второе место в мире по экономическим показателям. Кроме того, строительство позитивного имиджа страны в глазах мирового сообщества имеет там форму государственной политики - то есть подкрепляется бюджетными деньгами, что Япония может себе позволить, несмотря на внутренний экономический кризис. Крупнейший в России японский культурный инвестор - Японский фонд - расходует довольно значительные суммы на проведение культурной экспансии и организацию культурных и научных обменов. Правда, есть два нюанса, которые несколько портят картину работы Японского фонда в России. Во-первых, это общее невнятное отношение к нашей стране. Японцы никак не могут понять: надо ли популяризировать у нас Японию с азов, как они это делают в развивающихся странах, или мы уже достаточно хорошо их знаем? Во-вторых, деятельность Японского фонда тоже стереотипно ограничена поддержкой сугубо академических исследований и обменов. Такой подход не помогает расширять аудиторию интересующихся Японией россиян и преграждает путь качественной информации о современной - живой - Японии.

В отличие от Японии, успехи России, как в международных, так и в домашних --- slrn/0.9.7.4pl2-asp (Linux) * Origin: Гусара триппером не запугаешь! (2:5030/1400.34)