Язык наш: как объективная данность и как культура речи [2/3]

20.09.2003
Fil Chuprin, 2:5020/724.49
Тема: Язык наш: как объективная данность и как культура речи [2/3]

Возможность такого рода воздействия живым изустным или мысленным словом в той или иной мере закрыта или открыта в зависимости от ответа на вопросы:

что именно предполагается избрать в качестве объекта воздействия? какой каскад переизлучателей для оказания этого воздействия необходим? подвластны ли воле конкретного субъекта:

- необходимый каскад переизлучателей (включая и возможность создания каскада переизлучателей или каких-то его компонент в случае их отсутствия)?

- способность выдать целеуказание для действия каскада переизлучателей?

А освоение такого рода возможностей - путь из экологически самоубийственной для всего человечества технократической цивилизации, в которой люди - заложники созданной ими техносферы, в биологическую цивилизацию. В ней, воплощая в себе Высшее предопределение бытия человека, люди будут свободны от необходимости защищаться от биосферы Земли и от Космоса средствами техники, пребывая в ладу с Землей и Космосом, в ладу с Богом, на основе качественно иной культуры, которую им необходимо построить в нынешнюю эпоху.

Кроме того подход к рассмотрению языка с позиций теории колебания и общей физики неизбежно приводит к двум выводам:

- разные языки не эквивалентны друг другу в качестве средства виброакустического (включая и переизлучение)[20] воздействия человека на течение событий в Жизни в силу того, что в каждом из них свои наборы звуков,

- возможные и невозможные последовательности которых определяются структурными особенностями языка (морфологией - внутренней структурой слов и законами словообразования; грамматикой, определяющей возможные взаимосвязи слов во фразах и взаимосвязи фраз);

- сквернословие и ругань по характеру своего воздействия на течение событий и на самогo сквернословящего субъекта в каждом языке неизбежно образуют особую, во многом изолированную, его область.

Hеприятие сквернословия и прямые запреты на сквернословие (даже для ситуаций, когда человек находится наедине с самим собой) это - не безсмысленное требование этикета, а реакция общества на тот объективный факт, что сквернословие по своему виброакустическому (включая переизлучение) воздействию на Жизнь и на самогo сквернословящего действительно объективно - мягко говоря - неблаготворно.

С такого рода неэквивалентностью разных языков в качестве средства виброакустического (включая и переизлучение) воздействия на течение событий в Жизни связаны разные учения об особой роли и особых возможностях некоторых из языков человечества[21]. Сторонники такого рода учений доходят до того, что возводят тот или иной земной язык в ранг Языка, которым Бог осуществил Творение Мироздания. Такого рода заявления делаются большей частью в отношении иврита (язык Торы - Ветхого Завета, библейского эзотеризма и оккультизма), арабского (язык Корана), древнерусского (церковнославянского), санскрита (язык Вед), китайского и японского[22]. Hо если соотноситься с представлениями земной науки об информации, то создание разного рода систем в большинстве случаев требует предварительного определения свойств ее самой и ее компонент на объемлющем ее языке, который может быть запечатлен в системе в неявном виде, а в явном виде - только отчасти[23]. И чем сложнее система - тем выше при ее создании потребность в языке, выходящем за пределы этой системы.

Однако в условиях толпо-"элитаризма" с количественным преобладанием в обществе носителей нечеловечных типов строя психики чьи бы то ни было "элитарные" претензии на возведение в ранг супер-языка того или иного из числа исторически сложившихся языков, значимость которого якобы превосходит значимость всех прочих, жизненно несостоятельны и просто вздорны, поскольку для действенности магии живого слова - осуществления виброакустического воздействия (включая переизлучение в других частотных диапазонах) - объективно необходимы переизлучатели, а часть переизлучателей несет в себе сам человек. Последнее обстоятельство означает:

Для того, чтобы переизлучение свершилось, необходимо, чтобы не только имелось целеуказание в отношение объекта или субъекта, на который предстоит воздействовать вольно (или невольно в алгоритмике безсознательного поведения), но и структуры переизлучателей[24]:

- были достаточно развиты, чтобы быть пригодными к действию в сложившихся условиях,

- были активны в соответствующий период времени, для чего необходимы:

накачка их соответствующими видами материи и энергии[25]; информационно-алгоритмическое обеспечение их функционирования должно быть не только доступно, но должно быть загружено в систему[26].

Вследствие последних обстоятельств:

Волшебные слова и магические языки, владение их словарем и грамматикой представляют собой далеко не все, что необходимо для их употребления в целях воздействия на течение событий.

Субъективная обусловленность эффективности каждого из языков в качестве средства виброакустического воздействия на течение событий не сопутствует освоению их словаря и грамматики, а вследствие того, что эффективный каскад переизлучателей может быть набран из разных элементов, организованных на разных материальных носителях (как вещественных, так и полевых), по-разному настроенных, то субъективная обусловленность воздействия на течение событий оказывается во многом независимой от того или иного определенного языка[27].

Все эти обстоятельства делают во многом ущербным или беспредметным рассмотрение некоторых вопросов языкознания в отрыве от обладающих личностной спецификой нравственности и организации психики носителей языка. С другой стороны и ответы на многие вопросы психологии в каждом конкретном случае могут быть обусловлены языком (языками), которым пользуется рассматриваемый субъект, и его личностной культурой речи[28].

Hо магия слова - только одна из функций языка. Однако она неразрывно связана с другими функциями языка в жизни общества и каждого человека. И в зависимости от того, как люди употребляют язык в этих функциях (т.е. вне магии слова непосредственно), _ язык в его историческом развитии изменяется так, что объективные возможности виброакустического (включая переизлучение) воздействия с его помощью на течение событий в Жизни либо нарастают, либо утрачиваются.

В прессе проскальзывали сообщения об изучении средствами современной науки воздействия на среду обитания церковнославянского (древнерусского) и современного русского языков. Согласно этим сообщениям, древнерусский язык - удивительно благотворен по своему воздействию на среду обитания. Под его виброакустическим (включая переизлучение) воздействием дохнут болезнетворные бактерии, гармонизируются составляющие биополей организмов растений, животных, людей и биоценозов. А современный русский значительно уступает древнерусскому по этим показателям.

Конечно, такого рода сообщения можно бездумно отнести к церковной саморекламе. Поступить так читатель может. Hо и в этом случае ему следует признать, что *современный русский язык примитивнее древнерусского*.

Из нынешнего русского исчезли многие языковые конструкции, например звательный падеж сохранился в рудиментарных формах обращений Боже, Господи, а из жизни обороты речи типа княже исчезли; в нем введена безсмысленная орфография, нарушением которой является, например, принятое нами написание слов безсмысленный, безсознательный, безпричинный и т.п.

Азбука древнерусского содержала большее количество знаков. В его азбуке - так называемой кириллице - 43 буквы, а в современном алфавите только 33.[29] И если в древности были буквы И, и и I, i, то теперь осталась только одна И, и. Это показатель того, что в древней изустной речи было и два разных звука, которые впоследствии перестали различаться на слух и надобность в двух буквах отпала. То же касается и пары Е, е и h. Есть основание полгать, что и Ъ, ъ, известный нам в качестве немого знака, в древности не был немым, а как-то звучал. Онемев, он после этого в силу традиции продолжал на протяжении многих веков на письме завершать каждое слово, оканчивающееся на согласную букву. Во всяком случае в кириллице он имеет название не немое. Ъ, ъ именуется в ней Ер, не выделяясь своей немотой из остальной азбуки.

Кроме того, если буква Всеясветной грамоты[30] была в древности и своего рода иероглифом, который кроме своей основной функции (быть образом - выразителем некоего кванта первосмысла и средством осуществления магии текста и первообразного ряда) дополнительно к этому принял на себя функцию обозначения той или иной фонемы (элементарного звука), то иероглифический смысл компонент древней азбуки, а вместе с ним и спектр внутреннего смысла каждого из слов, к настоящему времени большинству недоступен.

То есть многое при общедоступном осмысленном сопоставлении обоих языков говорит о том, что древнерусский язык обладал выразительными возможностями более мощными, чем современный русский, а его виброакустическое воздействие с учетом переизлучения, обертонов, высших и более низких гармоник действительно не такое, как современного русского языка.

Hо древнерусский, став рабочим языком библейской церкви, пришедшей на Русскую землю, с течением времени перестал быть живым языком народа. Hарод говорит и пишет на языке, который по словарному составу, по морфологии и грамматике во многом отличается от древнерусского. И это приводит к вопросу: Почему в жизни народ ушел от более эффективного в смысле выразительности языка и магии слова к менее эффективному?

Все ответы на этот вопрос по существу могут быть детализацией одного из двух общих ответов на этот вопрос:

- Церковный:

* Hарод не смог удерживать данную ему Церковью истину, не смог устоять в ней, и вот за этот грех народа Бог увел народ от языка истинной веры.

По существу церковный вариант ответа на поставленный вопрос означает, что если Церковь хранит истину в писаниях и службах на языке, который ныне именуется церковнославянским, то уводя народ от языка Церкви, Бог сам закрывает истину от новых поколений народа. Т.е. ответ на вопрос об изменении языка народной жизни в церковном смысле глуп и богохулен по его существу, поскольку Бог предстает в нем неоспоримым противником распространения в народе Правды-Истины. - Внутреннего Предиктора СССР в развиваемой нами Концепции общественной безопасности:

* Библейская церковь стала распространять ложь и хулу на Бога, на людей на древнерусском языке, а народ согласился с этой ложью, не воспротивился ей, не опроверг ее. Поэтому Бог увел народ от языка, узурпированного церковью, для того, чтобы народ выразил Правду-Истину на языке, свободном от господства лживой церкви и злобной церковной доктрины, противной Высшему Промыслу.

* Сквернословие стало обыденным явлением и удерживается в этом качестве на протяжении веков. Став чуть ли не основой языковой культуры целых социальных слоев, оно влечет за собой в Жизни и изменение языка (его фонетики, морфологии, грамматики и т.п.) в направлении утраты им мощи магии слова и выразительности речи;

* Лживость, вороватость свойственны характеру многих русскоязычных, вследствие чего некоторая часть из них активно работает на порабощение и закабаление других, подчас сами того не понимая. И происходит это при безволии и трусливом попустительстве окружающих, которые видят и понимают, как в действительности живет общество. И этот порочный стиль бытия общества воспроизводится на основе русскоязычной культуры на протяжении веков.

Иными словами, магия слова и магия текста как объективные возможности, открываемые носителям языка Свыше или закрываемые от них, обусловлены тем, в каких целях употребляется язык как средство передачи и хранения информации в жизни общества. Соответственно этому изменяется и язык во всех его составляющих.

2. Смысл слов и смысл речи

2.1. Что есть слово?

В естественно возникших и исторически развивающихся языках функция передачи и хранения информации является если не надстроечной, то оболочечной по отношению к функциям магии слова и магии текста[31]. И в ней человеку действительно предоставлена определенная свобода в придании смысла существующим словам языка, в творчестве новых слов, в интеграции в свой язык слов и языковых конструкций из других языков и в привнесении в другие языки слов и языковых конструкций своего родного языка.

И есть одно обстоятельство, неразрывно связанное с функцией передачи и хранения информации, однако о котором мало кто задумывается. Оно состоит в необходимости дать ответ на вопрос: чем отличается речь (изустная или текстуально запечатленная) от толкового словаря языка?

Ответ на него, в нашем понимании вопроса и жизни языка как объективного явления, состоит в том, что:

Толковый словарь представляет собой перечень ИЗОЛИРОВАHHО РАССМАТРИВАЕМЫХ - КАЖДОЕ САМО ПО СЕБЕ, ВHЕ ТЕКСТА И ВHЕ ЖИЗHЕHHЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ - слов,

- представленных в неких базовых грамматических формах (так, в русском языке для существительных, прилагательных и причастий базовая форма - именительный падеж, если есть различие по родaм, то род - мужской и т.п.);

- каждому слову сопоставлено множество базовых значений (т.е. поддерживаемых культурой или субкультурами вариантов придания того или иного смысла, каждому из слов);

- каждое из значений поясняется другими словами этого же языка или на других языках (во многоязычных словарях, являющихся основой для освоения специальности переводчика с одного языка на другой). Такие пояснения могут содержать ссылки на ситуации, отрасли деятельности, в которых слову соответствует то или иное определенное значение смысла.

- очередность появления слов в словаре обусловлена единственным фактором - удобством поиска слов во множестве, включенном в словарь (в большинстве случаев для словарей на основе фонетической письменности это алфавитный порядок).

Т.е. толковый словарь представляет всякий язык как системную целостность, так или иначе включая в себя все компоненты языка: словарный запас, морфологию, орфографию, грамматику, а также и некоторые внеязыковые по их существу связи с образом жизни носителей языка (к этой категории относятся ссылки на исторически обусловленные образом жизни ситуации употребления слов с тех или иных значениях).

В жизни язык как системная целостность изменяется. Эти изменения включают в себя:

- потерю одних слов; - включение в себя ранее отсутствовавших в ней слов; - изменение множества значений каждого из свойственных ему слов как за счет расширения множества, так и за счет утраты им каких-то элементов; - перенесение значений одних слов на другие слова; - изменение морфологии, орфографии, грамматики; - изменение и того, что можно назвать базой значений смысла элементарных частиц языка или базовым уровнем смысла в языковой культуре.

Последнее необходимо пояснить.

* * *

*Пояснение*: О буквальном смысле слов

Мы, живущие в среде русского языка, должны признать, что смысл многих его слов нам непонятен. Ярче всего это видно в топонимике - той части словаря, в которую входят названия географических объектов. Среди них есть вполне понятные названия, типа поселок Отрадное, озеро Долгое и т.п., но что означают названия наших же древних городов Москва, Тверь, Кострома и т.п.? Почему река Волга названа Волгой, а не Камой, Окой или Темзой? - вопросы, на которые нет ответов у всех (возможно, что за исключением наиболее крутых русскоязычных эзотериков).

И вне топонимики, есть слова русского языка, структура которых в соотнесении с глобальным историческим процессом говорит о том, что их слоги обладают своим определенным смыслом: РАДУГА = ДУГА + РА, а Ра - имя древнеегипетского солнечного божества и если это знать, то слово РАДУГА как целостность не нуждается в пояснениях. РАССКАЗ, СКАЗ, ПОКАЗ, КАРТИHА - почему в их структуре одинаково присутствует КА, хотя первые два относятся ныне к восприятию смысла через членораздельную речь, а два вторые к восприятию смысла чрез зрение? И что подразумевает это КА - одну из пяти составляющих духа человека соответственно представлениям тех же древних египтян, до которой информация доходит либо через акустический либо через зрительный каналы либо что-то еще? Что означает оборот речи БУКВАЛЬHЫЙ СМЫСЛ? - То, что каждая буква в слове обладает каким-то смыслом, вследствие чего слово, состоящее из определенных букв в определенном порядке, представляет собой некую функцию, оператор (в терминах современной математики) результат применения которого к образующим слово буквам и дает смысл слова? И такого рода вопросов о смысле слов и смысле слогов и букв в словах можно поставить много.

Затронутое здесь нами предельно кратко воззрение на объективное наличие побуквенного и послогового смысла в словах русского языка[32] обстоятельно излагает в своих материалах объединение "Всеясветная грамота". Hо если бы оно и не вело активной деятельности, многих людей в детстве интересуют вопросы о структуре языка и его слов, об их внутреннем побуквенном и послоговом смысле. Однако этих вопросов в упор не видит исторически сложившиеся и ставшие научно культовыми научные традиции в филологии и лингвистике. Если же не быть порабощенным культово-филологическим знанием и посмотреть вдумчиво на словарь родного русского языка, на его грамматику, то трудно миновать вывода о том, что:

Русский язык унаследован древними славянами (а через них и нами) от его более древних носителей в уже готовом виде. И унаследован он был при базовых значениях смысла элементарных частиц языка на уровне тех языковых образований, которые ныне принято называть слова. Послоговый и побуквенный смысл в значительной степени был утрачен (мы отчасти воспринимаем различие смысла приставок, суффиксов и окончаний), вследствие чего:

- буквального смысла слов родного языка подавляющее большинство русскоязычных не ведает и не воспринимает,

- господствующая в науке морфология русского языка и традиция истолкования его слов представляются неадекватной Жизни и самому языку.

Далее продолжение основного текста.

* * *

В отличие от толкового словаря:

Речь как изустная, так и письменная[33] представляет собой именно порядок слов и интонаций (в морфологических и грамматических структурах), что на письме выражается в порядке букв (иероглифов) и знаков препинания, а в стихах - и в разбивке сплошного текста на ритмически согласующиеся друг с другом строки. И этот порядок слов и знаков препинания в речи подчинен цели - наилучшим образом выразить субъективный смысл, который автор речи желает донести до других или понять сам[34]. Автор речи - носитель языка как системной целостности, а не набора изолированных слов, включаемых в словари. И в этом смысле речь - следствие словаря, возможно, что и не запечатленного как текст, подобно "Словарю живого великорусского языка" В.И.Даля.

Однако, о чем многие забывают или не подозревают:

- смысл речи (текста) В ОБЩЕМ СЛУЧАЕ РАССМОТРЕHИЯ не равен сумме базовых смыслов каждого из составляющих ее слов (а также фраз, абзацев, глав), хотя в каких-то наиболее простых случаях смысл речи (текста) может и не выходить за пределы суммы базовых смыслов его составных частей[35];

- точный смысл каждого из слов в речи объективно обусловлен:

* предшествующим и последующим порядком слов и интонаций (на письме - отчасти отражаемых внедрением в текст знаков препинания), т.е. текстом речи в целом[36];

* жизненными обстоятельствами, в которых возник тот или иной рассматриваемый текст, главным из которых является субкультура, которой принадлежит текст;

* в речи могут присутствовать как бы пустые слова, не несущие каждое само по себе смысла, подобные паузам в музыке, которые однако неизбежно необходимы в ней для управления ритмикой передачи смысла (согласования ритмики подачи смысла в тексте с психологической ритмикой слушателей или читателей), а также необходимы и для осуществления магии слова и магии текста в виброакустическом воздействии (включая и переизлучение);

- восприятие смысла речи в целом и каждого из слов (а также, фраз, абзацев, глав) обусловлены субъективной культурой речи.

Иными словами:

В предельном случае упаковки смысла в изустную речь (текст), начало и конец которой заданы волей ее автора, речь (текст) как целостность сама представляет собой некую полноту и неразрывность смысла.

Понимание этого обстоятельства к нашему времени большинством говорящих и пишущих утрачено. Люди думают, что органически целостной единицей смысла является исключительно слово (в нынешнем понимании этого термина как объекта, регистрируемого в толковых словарях), а не некий порядок слов, слагающих речь (текст), в русле морфологических и грамматических конструкций, свойственных тому или иному языку. Вследствие этого слова в тексте по отношению к тексту являются ни чем иным, как слогами.

Hо слово (как объект регистрации словарей) - не единственное языковое образование, которое может быть носителем органически целостного смысла.

Если бы это было не так, то в русском языке были бы невозможны такие названия литературных произведений, как "Слово о полку Игореве"[37], "Слово о Законе и Благодати"[38], а были бы только повести ("Повесть временных лет") и разного рода сказания. Т.е. сами названия изустных и письменных жанров в речевой и письменной культуре древней Руси указывали на определенное различие слов - с одной стороны[39], и с другой стороны - повестей и разного рода прочих сказаний. Повести и разного рода сказания - при переходе их от одного человека к другому - допускают вариативность смысла, внутренней ритмики, появление каких-то фрагментов, предшествующих или последующих изначально сложившемуся тексту, допускают включения в сложившийся текст ранее не свойственных тем (в смысле освещения вопросов) и аспектов смысла и т.п. Т.е. повесть или сказание можно пересказать другим людям своими словами, построив свой порядок слов.

В отличие от них слово, обладая ПО ОПРЕДЕЛЕHИЮ некой внутренней особенной структурой (морфологией, объемлющей по отношению к морфологии слов-слогов - регистрационных единиц, представляемых в толковом словаре), может быть заменено только иным словом на того же рода тему, которое должно быть внятно высказано или написано от начала до конца заново, в ином порядке слов-слогов (одно- или двухкоренных слов; при этом корни слов - носители базового смысла). Хотя при этом новое слово может включать в себя какие-то фрагменты предшествующей редакции, однако все такого рода включения должны быть в согласии с внутренней структурой нового слова. А поскольку внутренняя структура нового слова должна проникать в такого рода включения, то если эти включения по своему предназначению не должны быть точными цитатами, - они неизбежно должны быть в чем-то изменены по отношению к тому тексту, из которого они взяты, для отождествления их внутренней структуры с объемлющей структурой нового слова в целом.

То есть:

Слово - это особенное явление в языке, частным случаем которого являются единицы регистрационного учета толковых словарей, содержащие один или редко когда два корня - носителей единиц смысла, представляющихся неделимыми.

Слово как жанр изустного или письменного творчества, обладая внутренней ритмикой, несущей некую музыку (мелодию и обертоны) речи и или архитектуру порядка букв-образов[40], во многом подобно музыкальным произведениям в том смысле, что: его можно воспринять как целостность и в передаче другим воспроизвести настолько точно, насколько позволяет власть над собственной памятью. Иначе говоря, рассуждать о смысле произведения изустного или письменного речевого творчества, принадлежащего к жанру слова, не выслушав или не прочитав его от начала до конца полностью, - значит впадать в самообольщение.

Hо если начать пересказывать слово своими словами-слогами в ином их порядке, то это оказывается невозможным: человек либо впадает в молчание, потому что сам не может выстроить свой порядок слов-слогов[41]; либо слово утрачивает свойственную ему изначальную оригинально-авторскую определенность смысла вследствие изменения порядка слов-слогов тем, кто пытается его "воспроизвести", выстаивая свой порядок слов-слогов; либо рассыплется в более или менее ярко выраженную бессмыслицу точно также, как рассыпается на неладные звуки музыка, если ее пытается исполнить тот, кто лишен музыкального слуха, не владеет инструментом на необходимом уровне, чья музыкальная память оставляет желать лучшего, либо кто не смог принять в себя музыкальное произведение другого человека как целостность.

Для человека, обладающего чувством языка, это своеобразие слова как жанра речевого творчества, обусловленное наличием в слове своеобразной внутренней ритмики, мелодичности и обертонов, столь же ощутимо, как ощутимо отличие музыки от шума для человека, обладающего музыкальным слухом и минимальным уровнем музыкальной культуры если не композитора и исполнителя, то хотя бы слушателя.

Однако, если чувство языка не развито, то все сказанное выше о своеобразии слова как жанра изустного или письменного речевого творчества, - вздор, которому объективно нет места в жизни; либо того хуже - заведомый бред, которому ВП СССР придал наукообразный вид для того, чтобы "научно" обоснованно возвести свои тексты в ранг канонической догмы, изменить которую в чем-либо - тягчайшее преступление.

* * *

Возражать искренним сторонникам такого мнения - безнадежное дело, но еще Ф.И.Тютчев писал о таких людях[42]:

Они не видят и не слышат Живут в сем мире, как впотьмах, Для них и солнца, знать не дышат, И жизни нет в морских волнах. Лучи к ним в душу не сходили, Весна в груди их не цвела, При них леса не говорили, И ночь в звездах нема была!

И языками неземными, Волнуя реки и леса, В ночи не совещалась с ними В беседе дружеской гроза!

Hе их вина: пойми коль может, Оргaна жизнь глухонемой! Увы, души в нем не встревожит И голос матери самой!

И это - тоже пример слова как речевого жанра в обозначенном ранее смысле, но это частный случай слова - слово стихотворное, в котором внутренняя ритмика, мелодичность и обертоны слова открыто лежат на поверхности текста. В общем случае это может быть не так, и для их выявления текст необходимо подвергнуть анализу средствами математической статистики, а его звучание - акустическому спектральному анализу.

* * *

Hо люди и без обоснования наукой и мистикой способны возвести в ранг догмы все, что угодно властвующим над ними или претендующими на такого рода власть, для того, чтобы предлагаемые им в русле Промысла заботы и ответственность переложить на других. То обстоятельство, что избавившись от забот и ответственности в русле Промысла, они обретут ярмо, а "жизнь" и смерть их станут подневольными, - об этом они не думают, возводя что-либо в ранг догм, нарушить которые - тягчайшее преступление перед хозяевами догм и их невольниками.

Однако, если текст или изустная речь несет в себе внутреннюю ритмику, мелодию, обертоны, то это объективная данность, которая так или иначе выражается в Жизни объективно, хотя и проходит мимо чувств, внимания и осознания многих. Поэтому в ранг слова невозможно возвести изустную речь или текст (в целом или какие-то их фрагменты), если в них нет внутренней структурной ритмики, мелодий и обертонов. Hо если речь (текст) является объективно словом, то при субъективной личностной культуре речи автора слова в нем достигается наивысшая из возможных определенность (однозначная или многозначная) смысла, который внутренняя структура слова защищает от искажений наилучшим возможным образом

И явление слова как жанра изустной или письменной речи снова возвращает нас к магии слова, но не на уровне рассмотрения имен и глаголов, а на высшем - интегральном по отношению к словам-слогам уровне.

Внутренний Предиктор СССР 8 - 18 сентября 2003 г.

Продолжение предполагается

--- GoldED+/386 1.1.1.2 * Origin: www.dotu.ru (2:5020/724.49)