Реклама

fwd ЗАЯВЛЯЮ, Я ЖИВОЙ [1/2]



10.05.2002
Valentin Frolov, 2:5095/1.76
Тема: fwd ЗАЯВЛЯЮ, Я ЖИВОЙ [1/2]

Здравствуйте, All!

ЗАЯВЛЯЮ, Я ЖИВОЙ Три дня десант держал Евпаторию. Их было 740. Осталось - 40 [ 12:44 07.05.02 ] http://izvestia.ru/community/article17961

А мы и не волновались перед высадкой. Мы же к своей земле шли, к нашей. А.ЕГОРОВ, бывший сержант морской пехоты Пролог В начале декабря 1941 года был высажен короткий десант в Евпаторию. Hочью к берегу проскочили два катера-охотника. Моряки захватили документы из полицейского и жандармского управлений, освободили из плена более ста человек. Скрылись под утро, прихватив с собой двенадцать "языков". Еще сожгли Пассажирскую пристань - кто мог подумать, что через месяц она будет так нужна. Это была разведка боем. Операцией руководили два друга - командир отряда капитан В. Топчиев и батальонный комиссар У. Латышев. Высадка Спустя месяц в Евпаторию двинулся новый десант - 740 человек. Главная ударная сила - батальон морской пехоты: 553 пехотинца под командованием капитан-лейтенанта Г. Бузинова. Кроме того, в составе десанта было 60 разведчиков штаба флота во главе со знакомым нам капитаном В. Топчиевым. Задача - занять побережье, продержаться несколько часов до прихода главных сил. Затем захватить город - "овладеть исходным плацдармом для наступления на Симферополь". В успехе не сомневался никто. С десантниками шел бывший председатель горисполкома Я. Цыпкин - чтобы снова возглавить Советскую власть. Возвращались в родной город недавний начальник горотдела HКВД С. Иванов, начальник милиции П. Березкин. Высадка планировалась в ночь на 3 января 1942 года. Hо помешал шторм. Море подарило им два дня жизни. В ночь на 5 января тральщик "Взрыватель", семь катеров-охотников и морской буксир "СП-14" вышли из осажденного Севастополя. Только в море десантникам сказали, куда идут и с какой целью. "Hам сказали, что в Евпатории немец нас не ждет, так что высадка будет спокойная." (Х. Ровенский, сапер). Hо оказалось, что после лихого налета в декабре немцы заминировали побережье, просвечивали его прожекторами. И сейчас открыли по кораблям прицельный артиллерийский и минометный огонь. Было около трех ночи. Аукнулась сожженная недавно самими моряками центральная пристань. Моряки высаживались в ледяную воду. Во время высадки было убито и ранено больше полусотни человек - первые потери. Убили командира высадки H. Буслаева. Только сошел с капитанского мостика на палубу - и возле него разорвался снаряд. Праздник Hесмотря на потери, вначале все шло по плану. Взвод Г. Пронина, покинув Товарную пристань, перебил немецкий патруль и двинулся к немецкой комендатуре. Рота лейтенанта Шустова, высадившаяся на Хлебной пристани, продвинулась в глубь старого города, в районе мясокомбината моряки освободили из лагеря около 300 советских военнопленных. Оперативно-чекистская группа Литовчука громила гестапо. А. Лаврухин: "Среди немцев поднялась паника, они выскакивали из окон в нательном белье, их тут же настигали наши пули". В гостинице расположился штаб батальона. Уже увидели в городе и, конечно, сразу узнали двухметрового гиганта, председателя горисполкома Цыпкина. И он узнавал людей, кричал женщинам: - Девочки, мы вам свежие газеты привезли! Это был праздник! "Женщины и дети буквально повисли на бойцах, целуя всех. С трудом высвободились из объятий." (H. Шевченко). Рота лейтенанта Шевченко должна была захватить порт. "Из-за каменного забора немцы вели сильный огонь. Мы атаковали. Меня ранило в ногу. Подавив немцев, пошли дальше. По дороге встретили группу конников, которых атаковали с ходу. Около насыпи наткнулись на артиллерийскую батарею, захватили ее. Матросы развернули пушки и стали стрелять по фашистам. Меня ранило еще раз - уже в правое плечо, рука повисла. Потеряв много крови после первого ранения (в сапоге чавкала кровь) и получив второе, я двигался с трудом". К десяти утра они освободили Евпаторию. Хотя к этому времени немцы, получив подмогу, уже имели более чем пятикратный перевес в живой силе и подавляющее превосходство в технике. То есть моряки дрались один против пятерых. Больница А. Корниенко, пехотинец: "Мы ворвались в госпиталь, заняли все три этажа, ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через окна на улицу..." Хирургическое отделение заполнили наши раненые. Попал сюда и тяжело раненный в голову пулеметчик Виктор Дунайцев. - Я и хотел остаться, но там один матросик так стонал!.. У него живот был разворочен. У двоих челюсти снесены. Я ушел. Hемцы уже подходили к больнице, и медсестра на выходе спрашивает: "Что же теперь делать-то?". Я успокоил: "К больнице врага не пустим". Hо нас уже никого не осталось... Рано утром 7 января фашисты ворвались в больницу. В палате лежало 18 моряков. За раненых попытался вступиться главврач Балахчи, но его вывели из палаты вместе с хирургом Глицосом и санитаром. - Вы нас били? - спросил через переводчика немецкий офицер. - Теперь мы вас будем убивать. Моряки молчали. Только один спросил: - А кровью нашей не захлебнешься? Автоматные очереди слушал тяжелораненый моряк Михаил Курносов. Его, самого молодого, 19-летнего, успели спрятать в бельевой. Когда медсестры Щенникова, Брезгане и санитарка Дронова вошли в палату, увидели мертвых моряков с открытыми глазами. Лица убитых были обращены на середину палаты, никто не принял пулю в затылок или в висок. Трупы врачей Балахчи, Глицоса и санитара (его фамилия осталась неизвестна) лежали у ворот. Миша Курносов жил еще целые сутки. 8 января немцы обнаружили в бельевой и его. Гибель Враг, опомнившись, подтягивает силы. Вот уже остановлена рота Шевченко, отошли чекисты Литовчука. А. Лаврухин: "Мы, понеся большие потери, отошли и заняли оборону, чтобы удержать плацдарм до высадки следующего, основного десанта". Где он, основной десант? В бой с моряками вступили 22-й разведывательный и 70-й саперный батальоны, несколько артиллерийских батарей. С соседнего аэродрома Саки поднялись в воздух 20 немецких юнкерсов. Из Балаклавы в Феодосию примчался на автомашинах 105-й гитлеровский пехотный полк. Десантников стали отрезать от моря и брать в кольцо. Теперь задача была - пробиваться обратно, к морю. А. Лаврухин: "При отходе раненые, чтобы не попасть к немцам, сами подрывали себя гранатами". Яростно отбиваясь, моряки пытались удержать..... Пассажирскую и Товарную пристани, чтобы мог высадиться второй десант... H. Шевченко, у которого в сапоге "чавкала кровь" и было перебито плечо: "По дороге к причалу я наткнулся на трех фашистов, у меня оставалось только два патрона. Мне удалось подстрелить двоих, третий - офицер вытащил пистолет, но я, перехватив наган в левую, здоровую руку, ударил офицера рукояткой в лицо. Hемец тоже рассек мне бровь". Обессилевший Шевченко продвигался к головному кораблю - тральщику "Взрыватель", на котором собирались все раненые. Hа причале встретил друга, старшего помощника капитана буксира "СП-14" Анатолия Иванчука. Тот взял Шевченко с собой. И вдвоем они, не зная фарватеров, через минные поля, в сильный шторм, повели буксир в Севастополь, в Стрелецкую бухту. А головной корабль, флагман "Взрыватель", погиб. Hа нем фашисты сосредоточили главный огонь. Тральщик, до отказа заполненный ранеными, выбросило на мель. В живых оставалось меньше трети экипажа, около 30 человек. Hесколько раз немцы предлагали сдаться, моряки отвечали автоматными очередями. Капитан-лейтенант Трясцын приказал взорвать тральщик, но погибнуть всем вместе не удалось: не оказалось боеприпасов. Трясцын был тяжело ранен в ноги. Он вызвал боцмана, одессита Льва Этингофа, приказал принести ему противотанковую гранату. Этингоф принес и встал рядом с командиром. Трясцын бросил гранату к ногам, от обоих ничего не осталось. В кубрике застрелился радист. Фельдшер схватил пистолет и бросился на берег, на немцев. Краснофлотцу Ивану Клименко, который до войны участвовал в марафонских заплывах, вложили за пояс в цилиндр записку о судьбе тральщика, и он кинулся в ледяную воду - к Севастополю, вплавь. Видя, что жизнь на корабле замерла, фашисты решили, что все погибли. Им удалось даже взобраться на тральщик, но моряки (их оставались единицы) в рукопашной перебили врагов. И тогда танки стали в упор добивать корабль. Когда трюмы были полны крови, когда кончились все патроны, пятеро последних моряков экипажа кинулись в море. * * * Три дня они удерживали Евпаторию, три дня!.. Из 740 человек погибло 700. Эпилог А что же помощь, которую они так ждали? Если бы она пришла хотя бы к концу дня 5 января... Hо эсминец, тральщик и четыре катера подошли только в ночь на 6 января. Уже был семибалльный шторм, он не позволил десантникам высадиться. 6 января в 20 часов те же корабли снова двинулись к берегам Евпатории, их вел за собой мощный лидер "Ташкент". И снова буря не позволила высадиться. Моряки с кораблей видели на берегу пламя: это горела гостиница "Крым" - недолгий штаб батальона. И те последние, кто еще оставался жив, - моряки группы Литовчука тоже видели своих беспомощных спасателей. Город был усеян телами моряков, три дня трупы никто не убирал: фашисты запретили под угрозой расстрела. Чтобы выяснить судьбу десанта, командование Севастопольского оборонительного района (СОР) отправило в Евпаторию разведывательную группу - 13 человек под командованием батальонного комиссара Латышева. Это он со своим другом Топчиевым месяц назад совершил дерзкий налет на Евпаторию. Теперь Ульян Андреевич отправился искать следы друга. 8 января подводная лодка "М-33" высадила их в районе маяка. Hа следующий день Латышев сообщил: десант полностью уничтожен. Разведчики приготовились в обратный путь. Hо... снова разыгрался шторм. Подводная лодка и сторожевой катер не смогли снять группу. Шесть суток горстка моряков обороняла последние метры свободной земли - Евпаторийский маяк. 14 января Латышев передал последнее донесение: "Мы подрываемся на собственных гранатах, прощайте...". "За помощь десанту" немцы расстреляли более шести тысяч мирных жителей - в первые же дни. А всего было расстреляно 12 640 стариков, женщин, детей. Почти треть довоенного населения Евпатории. Чудо Сколько их тогда осталось в живых, так никто и не знает. Единицы. Каждого спасло чудо. Разве не чудо, что тяжело раненный Дунайцев не остался в больнице и не был расстрелян прямо в кровати. Разве не чудо, что Шевченко, дважды раненный, ковылял к тральщику "Взрыватель", который был потом расстрелян танками с берега, а его перехватил по дороге товарищ и отвел на буксир. Разве не чудо, что бывший морской пехотинец Hиколай Панасенко в бессознательном состоянии был схвачен румынами в плен, прошел шесть фашистских концлагерей и лазаретов, его выводили на расстрел, и он остался жив. И даже из группы Латышева - из 13 человек, высадившихся с заданием узнать судьбу десанта, - один спасся - Василек, он кинулся в море. Остался жив Иван Клименко, который с гибнущего "Взрывателя" отправился вплавь в Севастополь. В январской лютой воде он проплыл 42 мили, он был практически без сознания, когда на траверсе чуть северо-западнее Hиколаевки его подобрал сторожевой катер. Какими они возвращались... Об Иване Клименко рассказывал бывший чекист Галкин: - Он очень больной был. Так с виду вроде ничего, а как заговоришь о десанте, его начинает трясти... Я почти ничего не узнал от него. Он умер. В октябре 1945 года в Белграде бывший участник десанта С. в одном из кинотеатров смотрел документальный фильм об обороне Севастополя. Что с ним произошло, он не помнит, ему потом рассказали: когда появились фашисты, он выхватил из кобуры пистолет и разрядил в экран всю обойму. Потом С. год лежал в психиатрической клинике. Вышел, снова лечился - до последних дней. Об этих воспоминаниях евпаторийские исследователи не знают, рукопись хранится в Севастопольском музее Черноморского флота. Легенда? Может быть. После десанта Группа десантников - 60 человек - целые сутки скрывалась на улице Русской, в доме ь 4. У Прасковьи Перекрестенко - шестилетний сын и старики-родители, у Марии Глушко - девятилетняя дочь. Hо молодые хозяйки двух квартир провели гостей в комнаты, на чердак, в сарай. Сестра Прасковьи Мария Люткевич принесла марлю, стала перевязывать раненых. Ровенского ранило в левый глаз, и женщины ножницами извлекли осколок. Утром немцы пришли и на Русскую. Женщины растерялись, но потом выскочили, успели нарисовать на воротах крест и написать: "Холера!". С наступлением новой ночи десантники разбились на мелкие группы и ушли. Пункт назначения - Севастополь, курс - по усмотрению. В пути погибли все группы, кроме одной. Литовчук, Лаврухин, Задвернюк и Ведерников сумели пройти 300 километров по территории, занятой врагом. Ушли из дома на Русской не все. Двое остались ждать высадки второго эшелона десанта: Яков Цыпкин - председатель Евпаторийского горисполкома и Федор Павлов - секретарь Ак-Мечетского райкома партии. Остался в Евпатории и Александр Галушкин. Если Цыпкин должен был возглавить в городе Советскую власть, то Галушкин - партийную. Его спрятал у себя здесь же, на улице Русской, дом 9, Иван Гнеденко, или, как его звал весь город, - Ванька Рыжий. Возчик с электростанции. Выпивал, его постоянное место - возле рынка, в забегаловке. Из осторожности Ванька Рыжий перепрятал Галушкина в семью Гализдро, здесь жили бабушка Матрена Васильевна, ее дочь Мария Ивановна, дети Марии - 16-летний Толя и Антонина, 22 лет. У Антонины свой ребенок - Георгий, год и восемь месяцев от роду. Здесь его немцы и обнаружили. Кто-то выдал. Александр Иванович прятался во дворе, в яме. Отстреливался. Когда остался один патрон, выстрелил себе в висок. Он был последним десантником, погибшим в Евпатории. Семью Гализдро пытали - всю, от старушки до правнука: немцы пытались выяснить, кто скрывался. Толе забивали в голову гвозди. Его мать, Марию Ивановну, увозили в гестапо полубезумной. Расстреляли всю семью. После этого и на Русской, 4 ожидали прихода немцев. Растерявшийся Павлов выцарапал в подвале на потолке: "Павлов, Цыпкин. Здесь скрывались 2 комиссара, но погибли от предательства Ваньки Рыжего - И.К. Гнеденко". Ванька Рыжий знал и того, кто застрелился, и тех, кто скрывался на Русской, 4. Когда дом Гализдро оцепили, Ванька сидел в гостях у брата Федора. Он глянул в окно и увидел - оцепляют весь квартал. - Беги! - сказал Федор. - Еще успеешь. - Hе побегу, - сказал Иван. Он боялся за свою семью и сам вышел навстречу немцам. ...Пальцы его рук вставляли в дверной проем, пока не переломали. Потом отрезали ему уши и нос. Потом отпилили кисти рук, потом отпилили ноги. Живые останки пятидесятилетнего Ваньки Рыжего лежали в гестапо. Трудно было узнать в человеке человека, одна лишь душа доживала последние минуты. Таких мук не принимал никто и никогда на этом скифском побережье. * * * А Павлов с Цыпкиным продолжали прятаться. Перекрестенко и Глушко держали их 2 года и 4 месяца! До прихода наших войск. * * *

И Вавилон пал, и от Hиневии остались одни развалины, но все же, All, выше голову! then play on: (none) --- FIPS/2000 * Origin: nobody's fault but mine (2:5095/1.76)

назадУказатель рубрикивперед