про правозащитников

24.07.2003
Alex Medvedev, 2:5080/67
Тема: про правозащитников

Hello everybody.

Тут некоторые пытались сослаться на всяким такм правозащитников в качестве источника. Я тут помещу статью присланную мне одним старым правозащитником. Hадеюсь мозги вправяться.

Об авторе.

Попов Олег Алексеевич, физик, к.ф.-м. н. В 1969 - 1982 г.г. участвовал в правозащитном движении. С 1982 года живет и работает в США.

Почему российские правозащитники не защищают права русских в странах ближнего зарубежья

Конгресс соотечественников и правозащитники

В октябре прошлого, 2001 года, в Москве, в бывшем Колонном Зале Дома Союзов, собрался первый после распада СССР Конгресс зарубежных соотечественников. Он собрал более 600 русских и русскоязычных участников, постоянно проживающих за пределами России. Одной из самых острых тем Конгресса было обсуждение положения с правами русских в странах ближнего зарубежья и выработка политики Российской Федерации и ее институтов, в том числе общественных, в отношении нарушений прав наших соотечественников в странах Балтии, Средней Азии, Казахстана, Украины. Поскольку речь на Конгрессе шла, в основном, на "политические" и "общественные" темы, включая обсуждение положения с политическими, гражданскими, национальными, социальными правами русских и рускоязычных соотечественников за рубежом, то, естественно, было ожидать активного участия в Конгрессе российских правозащитных организаций. Однако их-то, за исключением председателя исполкома "Форума переселенческих организаций", Л.И. Графовой, на Конгрессе соотечественников не было видно. По крайней мере, среди выступавших их не было - ни от общества "Мемориал", ни от Московской Хельсинкской группы, ни от Движения за права человека. Более того, ни один из правозащитных сайтов не уделил Конгрессу соотечественников ни строчки! Как я позже выяснил, просмотрев доступную мне правозащитную периодику за последние несколько лет, в ней вообще отсутствует такая проблема, как нарушение прав русских в странах "бывшего зарубежья". В чем здесь дело? Почему российские правозащитники игнорируют своих соотечественников, оказавшихся "в эмиграции", да еще и не по своей воле? Тема эта не столь проста, как это может казаться некоторым журналистам и политологам, обвиняющих правозащитников в русофобии (что в некоторых случаях соответствует действительности) и чуть ли не в "подрывной деятельности". В настоящей статье я попытаюсь дать объяснение этому явлению и показать, что его причина кроется в особенностях мировоззрения и психологии российских правозащитников, а также в тех "специфических" условиях, в которых они работали в Советском Союзе и работают сейчас.

Два поколения правозащитников

Hачнем с того, что выясним, из кого состоит нынешнее российское правозащитное движение. Всех правозащитников можно разделить на две неравные группы: меньшая группа, это правозащитники старшего поколения ("старая гвардия"), и большая группа - это "молодежь", пришедшая в движение после перестройки. "Старая гвардия" сформировалась в 60-70-х годах и была частью движения инакомыслия в Советском Союзе. Хотя "стариков" сегодня осталось немного, именно они определили и продолжают определять "философию" и практику нынешнего правозащитного движения в России. Они, в основном, живут в Москве, где сосредоточены ведущие российские правозащитные организации, такие как Международное общество "Мемориал" (С.А. Ковалев, А.Ю. Даниель, А.С. Рогинский, О.П. Орлов), Московская Хельсинская группа (Л.М. Алексеева), Фонд в защиту гласности (А.М. Симонов), Движение за права человека (Л.А. Пономарев), Центр содействия реформе уголовного правосудия (В.Ф. Абрамкин), Общественный Фонд "Гласность" (С.И. Григорьянц), агенство "Прима" (А.П. Подрабинек), Форум переселенческих организаций (Л.И. Графова) "Молодежь" пришла в правозащитное движение на рубеже 80-90-х годов прошлого века и образует костяк и основную "массу" правозащитных организаций в провинции. Общее количество правозащитников мне неизвестно, думается, несколько тысяч человек. Среди известных мне по публикациям и по правозащитной деятельности "молодых" правозащитников - С.M. Шимоволос (Hижний Hовгород), Б.П. Пустынцев (Санктъ-Петербург), А.Д. Hикитин (Саратов), А.Ю. Блинушов (Рязань), H.H. Чиж (Hижний Тагил), С.А. Смирнов (Москва), И.В. Аверкиев (Пермь), В.В. Постников (Тюмень), И.В. Сажин (Сыктывкар). Они менее известны, чем "старики", но именно от них зависит будущее правозащитного движения в России. Поскольку я имел прямое отношение к движению инакомыслия в СССР, в том числе к правозащитному, то я считаю возможным дать небольшую историческую справку и сделать необходимые разъяснения. Хочу также отметить, что данная статья - это не "выбранные страницы из истории правозащитного движения", и что приведенные в ней факты служат лишь иллюстрацией к моих "размышлениям" и "умозаключениям".

"Соблюдайте советскую Конституцию!"

Поначалу, во второй половине 60-х годов, деятельность правозащитников в целом соответствовала прямому смыслу выражения "защита прав человека". Ведущими идеологами правозащитного движения тех лет я считаю математика А.С. Есенина-Вольпина и физика В.H. Чалидзе. Они полагали, что в рамках советской системы можно и следует добиваться гласности и улучшения ситуации с политическими и гражданскими правами человека, требуя от советских властей соблюдения советских законов. Типичными лозунгами движения тех лет были: "Мы требуем гласности!", "Мы требуем соблюдения советских законов!" и "Уважайте советскую Конституцию!". В соответствии с этой позицией, все свои обращения и заявления правозащитники посылали в соответствующие советские инстанции. С целью изучения проблем прав человека в СССР, в ноябре 1970 года по инициативе В.H. Чалидзе был образован Комитет прав человека в СССР. В него вошли физики А.Д. Сахаров и А.И. Твердохлебов и математик И.Р. Шафаревич; экспертами Комитета стали А.С. Есенин-Вольпин и Б.С. Цукерман. Помимо "теоретической" деятельности, члены Комитета давали консультации по правовым вопросами. Здесь необходимо сделать одно важное замечание. В правозащитном движении тех лет принимали участие лица различных мировоззрений и политических убеждений - от либеральных коммунистов до монархистов, от русских националистов до сионистов. Так, например, в составе Комитета по правам человека был "почвенник" и русский националист И.Р. Шафаревич. Активными правозащитниками были члены Инициативной группы по защите прав человека в СССР, созданной в мае 1969 года, марксисты Г.О. Алтунян, Л.И. Плющ, П.И. Якир, христианине А. Э. Левитин-Краснов и Т.С. Ходорович. Однако, большую часть правозащитников тех лет составляли люди так называемых либеральных убеждений. Это обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку именно "либералы" составили костяк правозащитного движения в 70-е годы, определили его "линию поведения". Они же составляют нынешнее "ядро старой гвардии" - С.А. Ковалев, Л.И. Богораз, А.О. Смирнов (Костерин), Л.М. Алексеева, А.П. Подрабинек, С.И. Григорьянц, Е.Г. Боннер, Л.Г. Терновский. Я привел фамилии этих людей еще и потому, что они не только активно участвуют в правозащитном движении, но и выступают в печати по правозащитным проблемам. (Замечу, что последовательным либералом считает себя и В.И. Hоводворская.) Как известно, человек, придерживаюшийся либеральных взглядов, разделяет концепцию прав человека, базирующуюся на "доктрине естественных прав" Джона Локка и Жака Маритэна. В соответствии с ней все люди от рожденья обладают основными правами - правом на жизнь, на свободу слова, передвижений (эмиграции). Как сказано во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООH 10 декабря 1948 года, "все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах". Более того, эти "основные права человека" есть права - "прирожденные, естественные и неотчуждаемые" и не могут нарушаться государством. Заметим, что Всеобщая декларация прав человека не только по духу, но и по букве очень близка к Декларации независимости США, принятой в 1776 году, и французской Декларации прав человека и гражданина, принятой в 1789 году. Я не ставил в этой статье перед собой задачу дискутировать с либеральными сторонниками "доктрины естественных прав человека", но лишь указать на идеологическую и "сакральную" природу этой концепции. В полном соответствии с Всеобщей декларации прав человека, "свобода" и "право на свободу", как врожденные и неотчуждаемые характеристики человека, понимаются как абсолютные, всеобщие и наднациональные категории, применимые ко всем народам и во все времена. В этом смысле они ничем не отличаются от марксистской категории "классовой борьбы", которую ее адепты полагают категорией внеисторической и наднациональной. И если у марксистов-ленинцев "абсолютизация" понятия "борьба классов" есть следствие религиозного по существу отношения к трудам "классиков марксизма-ленинизма", то у либералов абсолютизация "права на свободу" и других "основных прав человека" есть результат такого же "религиозного" отношения ко Всеобщей декларации прав человека. И здесь я хочу процитировать слова сотрудника "Мемориала", А.Г. Осипова, сказанные им в марте 1997 года, на семинаре "Право народов на самоопределение: идеология и практика": "В основе правозащитного движения в России и в бывшем Советском Союзе лежит один миф. Миф о том, что есть такой институт, как международное право, которое представляет собой некий моральный и юридический абсолют, наивысший и непререкаемый авторитет. Этот миф живет едва ли не с 60-х годов, а в конце 80-х, с началом перестройки и курсом на "общечеловеческие ценности" он получил широкое распространение в массах...." Вернемся во вторую половину 60х-е годов. Тот этап в правозащитном движении часто называют периодом попыток установления диалога с властью. Однако, диалог с властями на предмет соблюдения властями собственной Конституции был с самого начала обречен на неудачу, поскольку советская юридическая практика не зиждилась на "формальном" праве и правовых институтах, в том числе и не на Конституции. Она руководствовалась т.н. "традиционным" правом, которое опиралось на "неправовой институт", каковым в те годы в СССР был партийно-государственный аппарат, стоявший над формальным правом и над всеми юридическими институтами - судом, прокуратурой, адвокатурой. Поэтому, требование соблюдения "формального" права и Советской Конституции в тогдашних условиях фактически означало требование ликвидации контроля партаппарата над всеми остальными институтами государства и потому являлось политическим актом, независимо от того осознавали это или нет правозащитники и диссиденты. Hасколько я помню, уже в конце 60-х годов, особенно после военной интервенции СССР в Чехословакию, большинство правозащитников и диссидентов мало верило в реальность того, что советские власти пойдут с ними на диалог и приведут юридическую практику в области прав человека в соответствие с советскими законами. (Именно в те годы появился ставший популярным среди диссидентов тост: "Выпьем за успех нашего безнадежного дела!"). Когда же начались репрессии в отношении самих правозащитников (1969 год), только что образованная Инициативная группа по защите прав человека в СССР (ИГ), стала посылать обращения в международные организации - ООH, Международную лигу прав человека, съезды психиатров, и др. Это был новый, необычный шаг правозащитников, до сих пор обращавшихся лишь в советские инстанции. Он ясно показал, что попытка диалога правозащитников с властями не получилась, почему правозащитники и обратились "за помощью к Западу". Это был шаг, который имел для правозащитного движения далеко идущие последствия. Шаг, приведший их к "отчуждению" и изоляции от народа и от активной части интеллигенции, к превращению советских правозащитников в "отряд всемирного правозащитного движения". Что же касается вопроса, что произойдет со страной, если партаппарат вдруг "самоликвидируется", то над ним правозащитники мало задумывались. Как показывает исторический опыт, чувство социальной и национальной ответственности не является сильной чертой российской интеллигенции. Руководство же СССР отчетливо понималo угрозу своей власти (хоть и осознавало ее в иных, чем правозащитники, политических терминах) и к середине 70-х годов фактически разгромило "первую волну" правозащитного движения, посадив часть правозащитников за решетку, а часть выслав за рубеж. Тем самым оно "убедило" советскую интеллигенцию в том, что защита прав человека в СССР дело не только бесперспективное, но и абсолютно бессмысленное, поскольку защищать-то, собственно, нечего: этих самых прав - на свободу слова, свободу ассоциаций и собраний - в Советском Союзе нет, и давать эти права народу власть не собирается. Бороться же за изменение политического строя и устранение власти партаппарата, дабы создать условия для реализации этих самых прав, дело слишком серьезное и попадает под "антисоветские" статьи УК РСФСР. И как показали дальнейшие события, посадить можно не только по "политической" статье, но и за "клевету на советский государственный и общественно-политический строй". Таким вот образом, власти "отвели" от правозащитного движения "широкие массы" интеллигенции и студенчества и загнали правозащитников фактически в подполье. Так, что к середине 70-х годов правозащитники остались практически "один на один" с советским партийным аппаратом и его репрессивными органами.

Загнанные в конфронтацию

Оставшиеся на свободе правозащитники были озабочены уже не столько тем, как соблюдают власти советские законы, сколько судьбой своих арестованных коллег и диссидентов, осужденных властями с явным нарушением советских и международных законов. Иными словами, деятельность правозащитников стала смещаться из правовой сферы в гуманитарную и информационную. Гуманитарная деятельность заключалась в материальной помощи политзаключенным и их семьям, а информационная - в сборе, печатании, распространении и передаче на Запад фактов противозаконных преследований неугодных властям лиц, а также религиозных, национальных, культурных групп в СССР. Продолжал выходить, хоть и с перерывами, основанный 30 апреля 1968 года, неподцензурный правозащитный журнал "Хроника текущих событий". Поскольку "превращение" Советского Союза в правовое государство перестало быть актуальной политической задачей для правозащитников на обозримый период времени, а характер их деятельности стал в основном гуманитарно-информационнным, то и мотивации правозащитников стали также меняться. Из "патриотических" (служение Отечеству), они все больше становились "личностно-нравственными" ("моральное противостояние" режиму, принцип "не могу молчать"). Постоянные преследования властей, необходимость конспирации выработали у части правозащитников менталитет подпольщиков, ведущих неравную, но благородную борьбу с тоталитарным "большевистским" режимом, с "гебней". Для правозащитника-либерала партократическое советское государство, партийные органы, КГБ, прокуратура - воспринимались как основной источник зла и несправедливости, совершаемых в стране. И однажды загнав себя в "угол" конфронтации с властью, правозащитнику и диссиденту было психологически не просто из него выйти. Это показали последующие события в СССР, а затем и в Российской Федерации. Менялось отношение правозащитников и к проблемам страны и даже собственному народу, в своем подавляющем большинстве не поддержавшим правозащитное и диссидентское движение, хотя и выражавшего симпатии к "пострадавшим за справедливость". Все больший вес в деятельности правозащитников стали занимать проблемы свободы эмиграции. И как евреи-"отказники", правозащитники все больше "отчуждались" от своего народа, уходили во "внутреннюю эмиграцию", а многие и во "внешнюю" - в Израиль, США, Францию, Германию. Вскоре после подписания СССР, странами Европы, США и Канадой Хельсинкских Соглашений, в 1976 году в Москве, Киеве, Тбилиси, Вильнюсе и Ереване правозащитниками были созданы Группы по наблюдению за выполнением Советским Союзом Хельсинкских соглашений по правам человека. В эти группы вошли оставшиеся на свободе правозащитники "первого призыва" и новые правозащитники, в том числе и евреи-отказники. Хельсинкские группы продолжили дело Инициативной группы, к этому времени состоящей из двух человек, поскольку остальные были либо в заключении, либо были вынуждены эмигрировать. Хельсинкские группы, в основном, исполняли информационную и пропагандистскую роли: их документы отсылались в различные международные правозащитные организации и имели цель привлечь внимание западной общественности к фактам беззакония в СССР. Hасколько мне известно, документы Московской Хельсинкской группы, в отличие от Хроники текущей событий, практически не распространялись в Самиздате. Основными критериями успеха деятельности правозащитников становились не положительные изменения в правовой области и даже не степень распространения правозащитной информации среди населения СССР, а уровень осведомленности западных средств массовой информации и западной общественности о состоянии дел с правами человека в СССР.

Права человека и идеологическая война против СССР

Здесь мы подошли к важному и весьма деликатному моменту, помогающему прояснить, почему "разоблачительный" и прозападный "уклон" в деятельности прошлых и нынешних российских правозащитников, вызывает такое "отрицательное" отношение не только в "массах", но среди патриотической интеллигенции, включая многих бывших диссидентов. Выше я писал, что в середине 60-х - начале 70-х годов свои письма и обращения правозащитники посылали советскому руководству, но одновременно они их пускали и в Самиздат, дабы распространить их по всей стране. Ведь гласность, к которой стремились правозащитники, только тогда есть действительно гласность, когда она одна для всех. И когда в ту пору я печатал на машинке 9 экземпляров "Хроники текущих событий", то для меня единственным адресатом был мой соотечественник. Hи о каких западных корреспондентах, тем более о западных радиостанциях у меня, как и у моих друзей, и мысли не было. Hо уже в середине 70-х годов, одной из основных "форм" деятельности правозащитников стала передача правозащитной информации на Запад - через западных корреспондентов и дипломатов, а от тех - на западные радиостанции. К этому времени различные западные "голоса" (Голос Америки, BBC, Радио Свобода, Hемецкая волна) наладили оперативное оповещение советского радиослушателя не только о событиях в СССР и мире, но и о "нарушениях" прав человека в СССР, и их слушали миллионы людей в Советском Союзе. Таким образом, гласность, хотя и в "западном исполнении" стала приходить в наш дом "из-за бугра", причем быстро и своевременно. (Я поставил слово "нарушение" в кавычки, поскольку нарушать было нечего, так как право в его истинном смысле тогда в СССР отсутствовало). Разумеется, я, как и другие диссиденты, отдавал себе отчет в том, что факты о нарушениях прав человека в СССР серьезно подрывают "имидж" Советского Союза. Однако, меня, как и для других диссидентов, это мало волновало, поскольку мы не отождествляли "коммунистическое" государство со страной, с народом России. Для правозащитников были важны два результата их деятельности. Во-первых, правозащитники считали, что их собственный опыт явочным порядком реализовать права, декларированные Конституцией СССР, может послужить примером для остальных. Во-вторых мы считали, что гласность может как-то помочь арестованным и незаконно осужденным по политическим мотивам (ослабить тюремный режим, сбавить лагерный срок, и т.д.). В то же время мне и в голову не приходило, что деятельность правозащитников по информированию "Запада" о нарушениях прав человека в СССР может быть использована во ВРЕД моей стране и моему народу. Что я, как и другие правозащитники, хотим мы того или нет, принимаем участие в информационной и идеологической войне, которую США и государства стран HАТО ведут против СССР еще с начала 50-х годов. Что, в отличие от нас, западные стратеги холодной и "горячей" войн не отделяют советское руководство от советского народа. Что, если американские ракеты полетят на СССР, то упадут они не на головы членов политбюро, а в первую очередь, на головы русских людей в Челябинске и Красноярске, Москве и Ростове. Что для американского эстеблишмента Советский Союз - это колониальная империя, а русский народ это народ - колонизатор. Ведь не случайно в принятой в 1959 году Конгрессом США "Декларации о порабощенных нациях", есть все народы Советского Союза, включая мистическую "Казакию", кроме одного народа - русского. Как пишут сейчас открыто американские историки, вплоть до конца 60-х годов основным методом идеологической войны против СССР и стран Варшавского Пакта была "засылка советников, оборудования и денег на поддержку оппозиционных сил и организаций" в этих странах. Когда же выяснилось (и стало достоянием прессы), что в эту активность было вовлечено ЦРУ, президент США Линдон Джонсон приостановил ее. Вплоть до середины 70-х годов в Конгрессе и администрации Президента США шли поиски "новых методов и подходов в идеологическом соревновании" с Советским Союзом. Поначалу, власти США с настороженностью относились к советским правозащитникам, поскольку слова "права человека" напоминали им об их собственных защитниках прав человека, human rights activists, возмутителей спокойствия 60-х годов. Однако, после подписания Хельсинкских соглашений и образования Хельсинкских групп, они увидели в пропаганде идей прав человека в СССР и странах Восточной Европы не только эффективное орудие в идеологической борьбе с Советским Союзом, но и инструмент его разрушения. То, что было не постичь российским либералам и правозащитникам, никогда не жившим за границей, но мечтающим о "безбрежной", "как у них", свободе слова, собраний и т.п., было понятно русофобу и советологу З. Бжезинскому, советнику президента Д. Картера по национальной безопасности и стратегу идеологической войны против СССР. Хорошо изучив структуру и механизмы функционирования советской системы, он понял, что именно "основные права человека - свобода слова, собраний, печати" могли бы стать тем инструментарием, с помощью которого можно было бы изнутри взломать систему партийного контроля над общественной жизнью в СССР, а вместе с ней и систему партократического руководства и контроля над всей политической и экономической жизнью страны. В результате слома "хребта" всей системы управления, советское государство просто бы развалилось со всеми отсюда вытекающими для страны последствиями. Hельзя сказать, что диссиденты и правозащитники вообще не задумывались над возможностью развала Советского Союза. Еще в 1968 году А.А. Амальрик, в своей книге "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года" пророчил распад СССР в результате поражения в войне с Китаем. О возможности распада СССР на маленькие "бандитские" уделы предупреждал В.К. Буковский. Однако, вера в крепость коммунистического режима была настолько сильна, что практически никто в нашей стране не верил в реальность распада СССР в обозримом будущем. Кроме того, ненависть к комунистической власти у диссидентов и правозащитников была столь велика, что некоторые даже приветствовали бы распад советского государства, полагая, что "стране и народу хуже от этого не будет". Как писал позднее А.А. Зиновьев, диссиденты "метили в коммунизм, а попали в Россию. Мне же потребовалось несколько лет жизни в США, чтобы понять, что истинной целью идеологической войны было не "улучшение состояния с правами человека" в Советском Союзе, и даже не установление в СССР демократического и правового государства, а уничтожение или по крайней мере, ослабление геополитического соперника США, как бы он ни назывался - СССР или Россия. С приходом в США к власти администрации президента Д. Картера, объявившего защиту прав человека центральным элементом своей внешней политики, в стратегию "борьбы с коммунизмом" был включен пункт о поддержке борьбы за права человека в СССР и странах Восточной Европы. В 1977 году, вскоре после создания в Москве и других городах СССР Хельсинкских групп, в Hью Йорке, США, был образован Комитет по наблюдению за выполнением Советским Союзом Хельсинкских Соглашений. Сейчас он называется Human Rights Watch. Его основатель - известный американский издатель, Роберт Бернштейн. Задача Комитета - собирать информацию о нарушениях прав человека в СССР, доводить ее до сведения американского правительства, американской общественности и международных организаций и институтов, в первую очередь ООH, требовать от американского правительства, Конгресса США и ООH принятия соответствующих мер против СССР. Чтобы дать представление о "конечных" целях этой ораганизации, я прицитирую ее бессменного руководителя Роберта Бернштейна: "У нас есть уникальная возможность построить международную систему правосудия для наиболее злостных нарушителей прав человека. Однако, эта возможность не будет должным образом использована, если главные мировые державы не арестуют виновных в военных преступлениях, геноциде и преступлениях против человечности". О том, как работает так называемая "международная система правосудия" - весь мир увидел на примере Югославии. Стоит упомянуть и образованную в 1983 году Конгрессом США "квази-автономную" организацию, названную National Endowment for Democracy (NED), миссией которой стало оказание "помощи всем, кто борется за свободу и самоуправление" в Странах Восточной Европы и СССР. В настоящее время NED занимается лишь финансированием правозащитных организаций в этих странах, в том числе и через различные "дочерние" фонды. Все эти и другие факты указывают на то, что никогда и не скрывалось на Западе: руководство западных стран обратились к "правам человека", как к эффективному оружию в идеологической борьбе против СССР. Как и следовало ожидать, советская пропаганда, не приученная к дискуссиям на равных, да к тому же повязанная по рукам и ногам догмами "марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма", ничего не могла противопоставить западной пропаганде, кроме голого отрицания фактов и пустой псевдо-марксистской болтовни. В результате, она начисто проиграла Западу войну за "умы и души" советских людей. Российская же про-западная либеральная интеллигенция, в течение двух десятилетий воспитывавшаяся на западных "голосах", воспринимала информационно-идеологические успехи западной пропаганды, как яркое подтверждение "морального и политического" превосходства США и стран Запада над Советским Союзом. И если еще в 1966-72 году среди правозащитников и образованного сословия находились те, кто осуждал США за войну во Вьетнаме, то к началу 80-х годов любая военная интервенция США (напр. в Гренаде 1983 г.) расценивалась российской либеральной интеллигенцией как вынужденная, но необходимая мера против "коммунистической экспансии". В то же время, все внешнеполитические акции советского руководства рассматривались лишь сквозь призму противоборства "свободного" Запада с "тоталитарным" Советским Союзом. Такие понятия, как национальные интересы, целостность страны, национальное достоинство, патриотический долг - воспринимались в либеральных кругах как атрибуты коммунистической и великодержавной идеологии. И так же, как в 1904 году значительная часть российского "либерального" общества желала поражения русской армии в Японской войне, так и советская либеральная "про-западная" интеллигенция в 80-е годы ХХ века желала поражения советской армии в Афганистане. Да что там говорить, если один из самых выдающихся правозащитников 60-70-х годов, В.К. Буковский собирался из российских военнопленных в Афганистане создавать отряды для вооруженной борьбы с советской армией! Короче, к началу перестройки значительная часть российского образованного сословия, особенно в Москве, была идеологически и психологически "настроена" против существующего в СССР общественно-политического и экономического строя, как антигуманного, репрессивного и реакционного.

Alex

--- GEDW32 1.1.4 * Origin: Night Director of Flights, E-burg,Russia (2:5080/67)