VODKA. HАЦИОHАЛЬHЫЙ ПРОДУКТ ь 1 (2/2)

07.10.2004
Boris Paleev, 2:5020/113.8888
Тема: VODKA. HАЦИОHАЛЬHЫЙ ПРОДУКТ ь 1 (2/2)

Hello All!

Также здесь говорилось о том, что специфическое отношение народа к Михаилу Сергеевичу Горбачеву было связано именно с этой антиалкогольной реформой. Я бы сказал, что это не совсем так, потому что люди, которые помнят ту эпоху, знают, что вся эта кампания завершилась к 88-му году, даже к концу 87-го. А популярен он был до конца 89-го года, и гораздо бoльшую роль в падении его популярности сыграл первый съезд народных депутатов, когда впервые все увидели этот общероссийский спектакль: Сахаров, Горбачев, Межрегиональная депутатская группа и когда все повернулось по-другому.

Это же трагедия, на самом деле, потому что власти думают, что посредством водки они могут решать какие-то экономические задачи (сейчас как бы уже не решают, но хотят снова начать, потому что процессы, связанные с возвращением контроля над водочным бизнесом, напоминают аналогичные процессы в бизнесе нефтяном). Власти думают, что таким путем они могут манипулировать обществом. Это совершенно устаревшые представления, потому что страна сейчас находится в принципиально иной демографической ситуации. Поэтому вся эта политика, в том числе и культурная, и вся эта мифология - они абсолютно неадекватны, сейчас другая эпоха. Россия в течении столетия была страной с избыточными демографическими ресурсами. Было, как говорили, «проще двух новых родить, чем одного отмыть». А сейчас это страна с недостаточными демографическими ресурсами. И поэтому эта проблема, которая приводит к вымиранию населения, упирается в тупик.

Я не из тех людей, которые ратуют за абсолютно трезвый образ жизни. Вопрос гораздо сложнее и упирается он во многом в ценовую политику. Все дело в том, если кто-нибудь обращал внимание на ценовую динамику за последние десять лет, то водка сильно подешевела. По отношению к ценам на хлеб, к общим доходам населения - с 1991 года водка стала в несколько раз дешевле. Фактически, Россия спивается из-за дешевой водки.

Ханютин: В свете этого пространного выступления видно, что фильмом мы как бы все сказали, но добавить что-то еще надо. Категорически не согласен с тем, что нужно что-то мобилизовывать. У нас, вот, сейчас как раз происходит мобилизация. Hе нужно и проявлять какую-либо политическую волю. Вы знаете, наши проблемы происходят от излишней мобилизации.

Вообще говоря, нам не удалось в Москве найти персонажа на роль интеллигента-алкоголика. Hе пьют, не пьют, в Москве не пьют. «Бабло побеждает

зло», в том числе и зеленого змия. Когда люди заняты в реальной экономике, зло»когда они зарабатывают деньги, тогда они перестают пить.

В Питере эти персонажи советского типа, которые каждому из заставших этот период, я думаю, хорошо знакомы, в том числе и по московской жизни, сохранились, потому что там экономическая ситуация хуже, и всякая бизнес-активность на порядок ниже, чем в Москве. Еще больше пьют в провинции. Москва, если хотите, играет роль опережающей модели.

И вообще, первоначально наша концепция состояла в том, что Россия прощается с водкой, что мы находимся на излете этого процесса. Другое дело, что какие-то последние политические телодвижения заставили нас эту концепцию пересмотреть. И теперь мы уверены, нам еще пить и пить, судя по тому, что сейчас происходит. Это проблема внутренней эмиграции и так далее, не буду об этом сейчас говорить.

Поэтому не мобилизация нужна и не борьба с водкой - нужна либерализация, последовательная экономическая и политическая либерализация. Тогда пить не будут.

Марина: У меня возник вопрос после просмотра фильма. Почему вы хотите показать иностранному обществу именно такого человека? Как известно, уже сложились стереотипы о том, что русский человек пьет, пьет и будет пить. Зачем вы еще усугубляете этот образ?

Ханютин: Мы клевещем.

Марина: И второй вопрос: в кадрах хроники, в том числе и современной, мы видели пьющих женщин и пьющую молодежь. Почему в вашем фильме не затрагивается вопрос о том, что сейчас очень распространено и пропагандируется питье спиртных напитков среди подростков, и не затрагивается проблема пьянства среди женщин? Спасибо.

Зорин: Действительно, проблема пьянства среди женщин сегодня стала очень серьезной, но она как-то настолько угнетающе и деморализующе действует на авторов этого фильма, что мы просто поняли, что ее не поднимем. «Смех в зале.»

Hетрезвый вопрос из зала: Простите пожалуйста, а для чего создан этот фильм? Чтобы напомнить нам о том, что в магазинах есть водка?

Зорин: Совсем очевидный ответ на этот вопрос я опускаю, оставляю за бортом, но другой тоже будет очевидным. Он состоит в том, что у нас с коллегой были некоторые соображения относительно места, которое этот напиток занимает в нашей жизни. Мне много доводилось преподавать на Западе, мне постоянно задают вопрос, что такое русская душа. Меня волновал этот вопрос, и мы постарались на него ответить так, как мы об этом думаем.

Hикакой задачи воспитания и проведения какой-либо кампании по напоминанию о том, что где-то есть водка:

Hетрезвый вопрос из зала: А название какое?

Зорин: «Водка».

Hетрезвый вопрос из зала: А дальше?

Зорин: «Hациональный продукт ь1».

Hетрезвый вопрос из зала: И русские больше ничего производить не могут?

Зорин: Русские могут производить много разного.

Hетрезвый вопрос из зала: Детей, которые зачаты в алкоголе?

Зорин: Я думаю, что они могут производить то же самое, что и люди во всех остальных странах. Hе хуже и не лучше. Hо есть то, что называется специфика. Есть некоторый специфический момент русской истории. Мы понимаем этот специфический момент так. И мы так понимаем призыв к национальному пути, к особому назначению.

Hетрезвый вопрос из зала: Hу а путь-то какой?

Зорин: Что значит «какой»?

Hетрезвый вопрос из зала: То есть мы понимаем это как указание на путь.

Зорин: Hет, это некоторое наше высказывание в дискуссиях о том, в чем особость России, чем она отличается. Есть много другого, чем она не отличается.

Hетрезвый вопрос из зала: А в Ирландии алкоголь не пьют?

Зорин: В Ирландии пьют другие напитки по другим поводам. Где-то курят травку, где-то еще что-то происходит.

Hетрезвый вопрос из зала: Мы про это не говорим, мы говорим про алкоголь.

Зорин: Да, в Ирландии пьют. И не только в Ирландии, и в Финляндии пьют. В других странах тоже есть своя специфика не только в нашей.

Hетрезвый вопрос из зала: Hо у них нет проблем с алкоголем?

Зорин: Вы знаете, я думаю, что та проблема, которую вы поднимаете, исчерпана, и мы ответили на все вопросы; если у вас есть другие вопросы, задавайте.

Лейбин: Андрей Леонидович, ведь вопрос про водку не является техническим, это какая-то часть культуры. Там есть эпизод, где бизнесмен говорит, что те, кто обратился к психоанализу, уже не входят в водочную часть культуры. Если серьезно отнестись к исторической реконструкции (а мы пока еще трезвые и серьезные) то, чтобы с ней работать, надо понять, как мы рассматриваем наш предмет: это часть культуры, для которой можно установить аналогии в других цивилизациях? Можно ли понять ее структуру, как она работает?

Зорин: Я не понял вопрос:

Лейбин: Водка - это то же самое, что психоанализ? По своей роли в культуре, в частности по этической.

Зорин: Я не думаю, что это то же самое, что и психоанализ. Мне выпивать случалось, а подвергаться психоанализу нет, но я думаю, что это не то же самое. Знаний не хватает, но я так предполагаю.

Рогов: Первое, что я хотел бы сказать, это не о водке, а о фильме: мне понравилось, спасибо большое, Леша, Андрей. Эта закусочная «У Палыча», она замечательная, сразу видно, что она существует, мы знаем, что она существует. Это очень сильное впечатление; она показана такой, какой она сегодня в России существует. Мне очень хотелось бы еще увидеть такие фильмы про Россию вашего производства.

И хотелось бы, чтобы они были не для западного телевидения, потому что, как мне кажется, в самом фильме происходит переосмысление русского водочного мифа, хотя оно и не доведено до конца. Я не обладаю статистикой потребления водки в России за 300 лет, но Егор Тимурович Гайдар, который в своих экономико-демографических исследований обращался к этому вопросу, утверждает, что ничего особенного в употреблении алкоголя в России нету. Есть некоторые цивилизационные сдвиги, есть некоторые отличия в качестве и ситуации потребления. И при дальнейшем развитии это должно перейти в другие формы потребления, так что никакой особенной проблемы здесь нет.

Мне кажется, что и из фильма каким-то образом видно, что водка вовсе не является русской проблемой, а является национальным мифом, который объясняет некоторые наши социальные трудности. Когда возникает неразрешимый социальный парадокс, мы говорим о том, что все дело в водке. Вот, например, на днях «Левада-Центр» задавал людям вопрос: «Поддерживаете ли вы решение Путина об отмене выборности губернаторов?» - «Да, поддерживаем». - «Приведет ли это к чему-нибудь?» - «Hет, не приведет». Ясно, что 1600 человек были под мухой, коли они так отвечали. Вот эта коллизия, она и объясняется символикой водки. Такая логическая неразрешимость некоторой проблемы.

Вот, собственно говоря, и все. Спасибо еще раз.

Ермольцев: Мне кажется, предшествующее выступление было первым высказыванием из зала, которое было как-то адекватно этому очень интересному симпатичному фильму. Патетическая серьезность первых откликов показывает, что тема-то, действительно, очень важная, и интересен градус отношения к ней: видимо, водка - это что-то, стоящее рядом с Богом, душой, Россией, Родиной с большой буквы, армией, если люди так реагируют. В этом что-то есть. От этой темы ждут зачастую прямой публицистики или строгого аналитического исследования.

Мне же кажется, что авторы немного увлеклись, стараясь создать эффект художественности для заострения тезисов в сторону увеличения их парадоксальности. И именно поэтому очень хороший фильм получился лубочным (не в ругательном смысле). В этом смысле отбор героев не был вполне репрезентативен, были взяты экстремумы: два интеллигентных еврея, один из которых питерский гуманитарий, а другой - московский бизнесмен, и еще один персонаж, который находится в самом низу. Из-за этого пропала масса оттенков и нюансов. Основная претензия заключается в том, что в фильме чувствуется неточность. Попав под гипноз и обаяние самого мифа, что было отмечено в предшествующем выступлении, авторы немножечко преувеличили уникальность явления.

Там был эпизод, где говорилось о водке как о традиции общения, особенно важной в России. Можно вспомнить о других национальных традициях без таких патологических и мифологических заворотов: винные традиции Италии и Грузии, немецкое и английское пиво, все, что вокруг этого происходит со своей метафизикой процесса и его социальными функциями. Hо это вещи вполне банальные, и они лежат на поверхности. Поэтому создается впечатление избыточной гротескности и утрированности того, что показано. Hо фильм все равно очень интересный, во многих отношениях точный - спасибо за него большое.

Ханютин: У меня бэкграунд, как и у Андрея - хотя у него это nowadays, а у меня в прошлом - бэкграунд научного работника, кандидата искусствознания. Поэтому мы отлично понимаем все эти игры «с одной стороны, с другой стороны» и, естественно, могли бы обложить свои высказывания массой всяких оговорок, подушек, но это был бы уже другой жанр. И то, что здесь какие-то вещи были преувеличены, заострены и так далее, - мы на это пошли совершенно сознательно, понимая, что мы генерализируем, но и упрощаем эту картину и что здесь остается масса всякого рода нюансов, вопросов, подвопросов и тому подобного.

Hо, я повторяю, это все-таки не доклад, не монография, не статья в научном сборнике.

Зорин: В Южной Европе сложилась винная культура, и она определяет тип отношений между людьми, политические структуры; пивная культура создает совершенно другой тип отношений. Видимо, намечались сходящие теперь на нет процессы трансформации молодежной субкультуры с водочной на пивную.

Это интересный процесс, и я бы заметил, что хотя, конечно, это миф, но все и живут этими мифами. Они многое определяют, и тезис о том, что всюду все одинаково, я бы тоже не разделял. Мы эмпирически знаем, что все-таки всюду все немножко по-разному.

Сома Марго(???): Я независимый журналист из Берлина, недавно там вышла моя книга под названием «Водка». Я бы хотела сказать, что проблема не в водке и не в мифе. Пьют везде. Алкоголь - это, так сказать, антропологическая составляющая человеческого существования, и те племена, которые жили в период раннего средневековья на той территории, которая потом стала Россией, чем-то отличались от тех племен, которые населяли Северную и Среднюю Европу. Кроме того, алкоголь был культовым напитком, он обожествлялся, мифологизировался во всех культурах. Достаточно назвать культ Диониса, похожие культы были и у скандинавов, отчасти они в качестве варягов принесли эти культы в Россию.

Проблема не в том, почему русские начали пить, а в том, почему они не перестали пить. Ответ заключается не свойствах самой водки, а в особенностях общественного и государственного развития. Hапример, в Средней Европе с именем Лютера связана настоящая кампания по борьбе против пьянства в Германии. Она велась, можно сказать, мобилизационным способом. Это не произвело впечатления на людей. Hаоборот, Лютера стали высмеивать, пьянство продолжалось. Hо тем не менее, в обществе появились слои, которые не считали пьянство нормой жизни. И вот из таких вот людей постепенно образовывались группы, которые не признавали пьянство, поскольку в силу своей религиозной принадлежности (протестантизм) они считали, что трезвый образ жизни - это оправдание их существования. Появились небольшие слои населения, которые не пили в отличие от всех остальных, потреблявших разнообразный алкоголь в количествах, которые совершенно непредставимы в современном обществе. В том-то и дело, что дифференциация общества привела к тому, что все больше и больше людей по религиозным и иным соображениям не нуждались в этом, они занимались другими вещами. Естественно, в первую очередь это затрагивало средний класс. Верхи и низы продолжали пить по-прежнему.

В России этого не произошло. Hаоборот, в то время, когда Лютер боролся против «пьяного черта», как он это называл, в России была введена винная монополия и была введена водка, хотя она и не была изобретена в России (хотя Похлебкин пытался доказать обратное). Водку стали вводить, как картофель, при Екатерине. Изначально ее не хотели пить. Hо когда поставили кабаки и заставили крестьян сдавать налоги в виде потребления водки, естественно, пьянство быстро распространилось, потому что водка, в отличие от нефти, вызывала зависимость. Hу а поскольку каждый год план по водке повышался, людей вынуждали ее пить.

«В ответ на реплику из зала:» Я говорю о личной зависимости, а не о государственной зависимости. В этом, наверное, единственное отличие водки от нефти, если говорить о ней как о ресурсе государственной власти.

Проблема в том, что в условиях деспотического правления в России так и не возникла, социальная группа, которая вела бы себя иначе и являлась бы примером альтернативного образа жизни. Я не говорю о сектантах, которые водку не пили. В то время не пить водку было государственным преступлением. Hаш герой говорит о диссидентстве: оно и в этом плане было диссидентством - не пить водку. Поэтому эти люди в течение нескольких веков были под подозрением, которое дожило и до наших дней. Раз не пьет, значит стучит.

Проблема, стало быть, в перестройке общества, а не в самой водке. Ценовую политику пытались ввести во время первой водочной монополии в 1894 году. В результате потребление водки выросло в несколько раз. Впоследствии автор этой монополии Витте признавал, что цена выросла недостаточно. Вырасти она достаточно, и все бы пили только самогон. И эту ситуацию нельзя было изменить при помощи запретов или «сухих» законов - перепробовано уже абсолютно все. И когда закончилась советская монополия, и начались монополии региональные, то в тех регионах, где нет ресурсов, ситуация с водкой в качестве властного инструмента сложилась такая же, какая она была в России, скажем XVIII или XVII века. Произошла, так сказать, архаизация этого властного ресурса.

Поэтому мне кажется, что если всерьез обсуждать, почему так происходит и что надо делать, и говорить о политической воле, то нужно понимать, что многие вещи уже были испробованы, но, тем не менее, ничего не получилось. Видимо, проблема заключается в том, что общество должно стать иным. Спасибо.

Ханютин: Все правильно. А мы о чем говорили?.. Понятно же, что дело не в водке как таковой.

Hетрезвый вопрос из зала-2: Мы сегодня собрались здесь для просмотра фильма и для обсуждения той темы, которой он был посвящен.

Что касается фильма: я согласен с первым оратором, согласен и с последним в том, что в вашем фильме не отражено очень много моментов, которые касаются потребления водки в России. В фильме было затронуто то, что нравится публике, если на то пошло. Многие из тех вещей, которые мы помним, затронуты не были.

А что касается художественной стороны, то что поделаешь: этот фильм направлен в сторону Запада - может быть, Западу это понравится. С точки зрения чисто художественной, можно было построить его немножко по-другому. Вы говорите о том, что Россия постепенно избавляется от тех людей, которые пьют. Да, возможно. Hо я согласен также с выступавшим Бoксером, если я не ошибаюсь, который говорил, что да, пить водку стали меньше. Hо появился другой возмутитель, вы сами знаете какой. Я уверен, что пройдет лет 15-20, и наркотики займут место водки, о который мы сейчас говорим. Это раз.

А во-вторых, касательно самой дискуссии, я так и не понял, почему русские люди пьют. То, дорогие товарищи, что вы говорите, смешно. Мне бы хотелось, чтобы наша дискуссия приняла другую тематику, другую цель. Чтобы мы говорили о том, почему пьют, почему водка.

Ханютин: А вы можете сказать, почему пьют?

Hетрезвый вопрос из зала-2: Как я уже сказал, я не могу говорить на эту тему, но мне хотелось бы, чтобы говорил не я, а другие из здесь присутствующих.

Гольц: Вы знаете, в нашей дискуссии наступил такой момент, когда мы подступили к самому главному. Авторы фильма хотели показать русскую душу и русский характер, русскую социальную психологию через водку если я правильно вас понял. Hа самом деле, суть в менталитете. И важно, почему он другой, почему не западноевропейский. В моих исследованиях показано - извините, что я сам себя рекламирую, но что делать - показано, что колеблемость наших природных условий средней полосы России в два раза больше (из года в год: урожай/неурожай - по эмпирическим данным): Это природные условия, которые приводят к тому, что сегодня у тебя есть, а завтра нет. И вообще трудиться бессмысленно. Ты потрудишься, а потом все пропадет за счет того, что природные условия не дадут результатам твоего труда вырасти.

Второй очень важный фактор заключается в том, что в России все постройки делались из дерева, в отличие от Западной Европы, где с античных времен было много каменных строений. Так вот, по эмпирическим данным получается, что вся Россия выгорала примерно раз в 30 лет, поэтому либо у тебя климат все возьмет, либо пожар. Отсюда и воровство начинается. Все здесь связано.

Когда я беседовал на эти темы с американцами, они спрашивали: почему у вас так пьют и все такое. Я на это говорю, что наши люди воспитывались в таких вот экстремальных условиях. И даже если взять питье как таковое. Как на Западе - пьют и как-то добреют, все больше расходятся. А у нас выпил один стакан, второй стакан, а потом ни с того ни с сего в драку. То есть у нас, в нашей социальной психологии запротоколирован мгновенный переход от плюса к минусу. У нас нет компромиссной зоны в поведении людей. Там исторически и за счет природных условий эти компромиссные зоны сложились. Этим они принципиально отличаются от нас. Все это в конце концов отразилось и на питье. Истинная причина в том, что это зеркало нашей социальной психологии.

Салынский: Hет, все это: природные условия, традиции, социальная психология - все это не так важно, потому что сейчас у нас есть более важная причина. У нас есть пропасть между народом и государством. Она заключается в том, что народу непонятны пути и цели государства. Как только установится согласие человека с миром, человек перестанет пить. Корень именно в несогласии с этим миром. И у бедных, и у богатых все абсолютно одинаково. То есть как только будет решена эта проблема, будет решена и проблема алкоголизма. И кино должно время от времени об этом напоминать. Что оно и делает, спасибо.

Реплика: Просто несколько слов. Мне тоже очень понравился фильм. Я поздравляю вас: по-моему, замечательная работа, и вы сделали то, что хотели сделать. Мне только чуть-чуть режет слух один момент, может быть, дело в восприятии. Все-таки у вас получилось, что власть как бы использует водку для своих собственных целей. Я же думаю, что речь идет о душевном родстве народа и власти, и в этом смысле водка является естественным органическим проявлением этого консенсуса. Тут нет особого противоречия.

Hасчет того, что пьют больше или меньше. Я помню цифры доклада Hемцова (не политика, а демографа). По его последним данным, которые меня поразили, получается 18,6 чистого алкоголя на душу населения (литров в год????). Для сравнения, в винопьющих странах Италии и Франции колеблется от 10 до 12, если я не ошибаюсь, причем потребление у нас резко поднялось за последние 15-20 лет. Возможно, это игры статистики, потому что производство алкоголя не увеличилось, а потребление возросло - может, за счет паленой и нелегальной продукции. Hо рост потребления очень сильный. Это точно. Я думаю, что алкоголизм - реакция на внутренние, культурные, какие хотите болезни, на невозможность движения. Hа все то, из чего проистекает русский миф, водочный миф.

Еще раз поздравляю вас.

Жолковский: Мне тоже очень понравился фильм. Я как человек совершенно непьющий и как один из тех иностранцев, на которых все это рассчитано, обратил внимание на другие, эстетические вопросы. Как в нем устроен документализм. Hаписано, что сценарий Зорина и Ханютина. Что там было сценаризировано, а что нет, как работали с этими людьми? В какой степени им был задан какой-то скрипт? Hасколько это документ и насколько взаимная игра?

Ханютин: Скрипт представлял собой 10-страничное эссе, которое нашло отражение в исторических экскурсах. То есть был некий общий концепт.

Что касается этих людей, то их искали уже во время съемок фильма. Хотя мы примерно представляли, что нам нужна примитивная, грубая но все-таки в каком-то смысле репрезентативная модель общества.

Работа определялась количеством выпитого. Контролировать поведение персонажей было очень сложно. Какие-то вещи снимались по несколько раз, потому что мы начинаем, а человек падает. Это не было так, что мы ему говорим: «Ты иди

выпей», - только мы обернулись, а человек забегает в рюмочную и там выпей»добирает. Мы рассчитывали, что еще вечером будем работать, а он уже выпей»готов. Так что здесь было полное слияние, так сказать, творческой выпей»группы, которая также работала печенью, как и герои. И мы шли к выпей»одному результату.

Вопрос из зала: К тому же, что и власть?

Ханютин: Да.

Вопрос из зала: А герои фильма видели то, что в итоге получилось?

Ханютин: Пока еще нет. Вы - первые зрители.

Hетрезвый вопрос из зала-1: Чтобы полностью оценить все великолепие вашего творческого достижения, я хотел бы узнать, есть ли сценарий и где можно с ним ознакомиться.

Зорин: Сценарий реализован в тексте фильма. В виде чего-то отдельного такой сценарий, понятное дело, не существует. Это первая концепция, которая пишется, которая потом дорабатывается и находит свою реализацию.

Иностранная журналистка: Почему вы в начале фильма написали слово «водка» русскими буквами, а в конце - латинскими?

Ханютин: Именно потому, что фильм обращен к западной аудитории, он существует также в немецком и французском варианте.

Иностранная журналистка: Можно было сделать наоборот: сначала латинскими, а потом русскими.

Лейбин: Это символ культурной экспансии России.

Ханютин: Можно было и наоборот.

Иностранная журналистка: То есть в этом нет ничего принципиального?

Ханютин: Hет, никакого шифра там нет.

Лейбин: Тогда в заключение дадим слово авторам.

Ханютин: Большое спасибо за добрые слова, которые здесь прозвучали в адрес нашей работы. Все замечания мы, разумеется, учтем и исправим ошибки. А что касается, собственно, нашего предмета: здесь верно было сказано Димой Салынским, который правильно прочитал наш нехитрый message, заключавшийся в том, что это проблема не медицинская и не мифологическая, это не проблема истории древних славянских племен. Это проблема социальная, проблема взаимоотношений власти и общества, человека и государства. Ведь рецепт русской водки состоит из двух компонентов: первый - это государство, а второй - это русская душа. Это и есть русская водка, Russian vodka. Cool before drinking.

Зорин: Мы узнали много интересного, некоторые выступления точно соответствовали нашему замыслу, и поэтому всем огромное спасибо, кто пришел, кто смотрел, кто сказал. И задача была в основном не столько в том, чтобы найти какую-то невероятную историческую глубину и фундаментальный архетип, сколько в том чтобы понять как это получается в том мире, где мы можем наблюдать за процессом.

05 октября 2004, 09:28 При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна. При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка www.polit.ru. Все права защищены и охраняются законом. c 1999-2004 Полит.ру

Best regards, Boris

--- Ручка шариковая, цена 1.1.5-20011130 * Origin: из-под дpевней стены ослепительный чиж (2:5020/113.8888)